Тем утром Бике, как всегда, проснулась первой. Она расчесала густые волосы и привычным движением заплела их в толстую косу, чтобы они не мешали ей работать. Именно эти волосы Нартуган унаследовал от неё, но всё остальное, как любила повторять мать, досталось ему от отца. Её лицо выделяли тонкие глаза, острый нос и полные губы. Когда она смеялась, улыбка заполняла чуть ли не половину лица. Высокий рост и пышные формы выделяли её среди жителей города, придавая походке уверенность, а взгляду – оттенок недоступности.
Приготовив завтрак и заварив себе чашку кофе, женщина поднялась наверх, чтобы разбудить сына. К её удивлению, он никак не реагировал на её крики с кухни. Зайдя в его комнату, она позвала его по имени, затем провела рукой по волосам – но он даже не пошевелился. Тогда Бике схватила его за нос, слегка потянула, после чего принялась нежно перебирать пальцы на его ногах, как делала, когда он был ребёнком.
Никакой реакции.
Через какое-то время она поняла – этот сон был особенным. Поднеся ладонь ближе, Бике ощутила, как в теле сына бурлил поток энергии. Кожа мальчика была непривычно горячей, дыхание ровным, но слишком глубоким, словно он находился где-то далеко, за пределами этой комнаты. Воздух вокруг будто дрожал, наполняясь невидимой пульсацией. Обычно во сне магия оставалась в покое, но сейчас что-то изменилось. Прикоснувшись к нему, она почувствовала это ещё отчётливее. Внутри Нартугана пробудилась сила.
Позвонив в школу, Бике объяснила, что её сын приболел и ему нужно несколько дней для восстановления. Положив трубку, она ещё раз подошла к Нартугану, потрогала его горячий лоб и, тяжело вздохнув, спустилась вниз, чтобы приготовить целебные настойки. У Бике было много тайн, которые она давно оставила позади. Она старалась о них не думать, но этот магический сон был ей слишком хорошо знаком.
Придерживая тяжёлую косу, женщина спустилась в подвал, открыла потайной погреб и достала оттуда несколько связок сушёных трав. Эти растения не продавались в аптеке и не росли в обычных садах. Их собирали в определённые дни года, во время полнолуний и равноденствий, а сушили в тени, чтобы сохранить их силу. В пальцах Бике перекатывались тонкие стебли с терпким ароматом, листья, сухие на вид, но прохладные на ощупь, и цветы, которые, даже после высыхания казались свежими. Она аккуратно размяла травы, бросила их в глиняный котелок, залила водой и поставила на слабый огонь. Вскоре по кухне разлился густой, тягучий аромат – немного горьковатый, но странно успокаивающий. Когда отвар закипел, Бике добавила в него несколько капель тёмного настоя из запечатанного стеклянного флакона, хранившегося в шкафу.
Поднявшись наверх, женщина села на край кровати сына и провела рукой по его лбу. Он всё ещё горел, но дыхание стало ровнее. Она поднесла к его губам ложку с отваром. Нартуган не сразу отреагировал, но через несколько секунд, все же, рефлекторно проглотил жидкость.
К вечеру он начал приходить в себя, веки едва заметно дрогнули. Через несколько мгновений он стал уже