– Вот этого, что-то раньше в тебе не замечал!
– Что не замечал? – Задумчиво глядя на святой лик, рассеянно переспросила она.
– Да суеверия этого! – Иван встал, достал из пакета банку с кофе. – Скажешь тоже! Современная, деловая женщина! Нечисть! Слово – то, какое! – Хмыкнул. – Кофе будешь? Ерунду спрашиваю, ты же без него не можешь!
Филумена присела за стол. Кофе пили молча, не глядя друг на друга. Со стороны могло показаться: размолвка.
– Что собираешься делать дальше? – участливо спросил Иван, вопросительно глядя на жену. Та неопределённо пожала плечами. Внезапно растянув губы в улыбке, предложила:
– А давай останемся на денёк! Воздух, какой, чувствуешь? – кивнула на стол. – Молоко, творожок! Ну, их, эти дела!
Иван с удовольствием отпил большой глоток кофе.
– А что? Это мысль! За сутки ничего ни у меня, ни у тебя в офисе такого уж страшного не произойдёт.
– Подожди! А Машка? Надо предупредить!
Филумена несколько раз пыталась дозвониться. Возмущённо некоторое время смотрела на панель мобильного, словно видела перед собой лицо дочери. Снова пожала плечами:
– И как это понимать?! Намеренно отключилась?
– Отключилась, отключилась! – словно эхо, с иронией, повторил Иван.
– Будет плохо, тогда, надеюсь, – Филумена тяжело вздохнула, коротко махнула рукой, – ладно, сама позвонит!
Неслышно вошла Матрёна Яковлевна. Иван обернулся, доброжелательно предложил:
– Давайте, с нами! Кофе? Есть великолепный чай! Хотите?
Матрёна потопталась, затем извиняющие, взглянула на Филумену:
– Да, Господь, с вами! Спасибо большое! Поела уж и попила! Идти пора! Скотина не кормлена, а я, – травница усмехнулась, поправила платочек, – словно девка на выданье, по подругам! – махнула рукой. – Загостилась уж!
Филумена встала проводить гостью. Иван тоже поднялся.
– Если молочка там, яичек, ну, в общем, жена ваша знает, где живу! Обращайтесь!
Вышли на улицу. У самих ворот, женщина, вдруг, повернула голову и проговорила:
– А строители твои, ремонтники эти, сюда больше не приедут, забудь о них!
Слыша последнюю фразу, эти странные, даже несуразные слова, сказанные на прощанье, Филумена внезапно почувствовала озноб. Внутри всё напряглось. Плечи непроизвольно дёрнулись. Иван, заметив это, вначале положил ей руку на плечо, обняв за талию, слегка прижал к себе.
Хозяева, помахав женщине вслед, уже спустя несколько минут, забыли о её словах.
В течение дня Филумена ни раз пыталась звонить дочери. Напрасно. Тревога временами захлёстывала, словно волна, облизывающая берег, но стоило чем-то заняться, – составить очередной список дел, переделок, покупок, – волна беспокойства на короткое время отступала. И так в течение всего дня.
– Филумена! – услышала радостный голос мужа. Оглянулась. Иван, держа огромную охапку полевых цветов, счастливо улыбался ей. Хотя на душе и кошки скребли, сделав