Он некоторое время молча смотрел в пол, а затем тихо проговорил:
– Ты ставишь меня в неудобное положение.
Я, конечно, понимала, что бессовестно давлю на маленького хранителя, но виноватой себя не ощущала. Пусть Ник от вины мучается! Имею я право на личную территорию или нет?! А то лазают все, кому не лень…
– Улли, солнце, послушай, – я взяла его за руку, – это Ник ставит меня в неудобное положение. Он уже несколько раз приходил ко мне, когда я была… ну… не совсем одета. Я уже боюсь из ванной выходить.
– Но ведь ты не поэтому хочешь запретить ему перемещаться в свою комнату, – заметил он, все так же не отрывая глаз от пола.
– Скорее, и поэтому тоже, – не согласилась я, а потом твердо произнесла: – Улли, пойми… Сейчас любой наш с Ником разговор закончится скандалом. Я на него очень зла. Может быть, позже остыну, и тогда можно будет все выяснить.
Я, конечно, кривила душой, так как ничего выяснять с этим невозможным некромантом не собиралась. Но маленькому духу совсем не обязательно это знать, не так ли?
– Ладно, – нехотя, но согласился Улли. – В конце концов, это ведь твоя комната. И тебе решать, кому в нее можно без стука, а кому – нельзя.
Я так обрадовалась, что даже полезла к нему обниматься. А он и не возражал. Когда это Улли от человеческого тепла отказывался?
На следующий день утром Ник уже стучал в дверь моей комнаты, но я сделала вид, что никого нет. А потом трусливо сбежала к родителям в гости. Лучше уж как и на прошлой неделе выслушать тонны претензий к поведению, чем опять погрязнуть в трясине с именем Ник Кайндорф.
Марк, который, глядя на мое поведение, даже веселиться устал, в воскресенье вечером притащил ко мне Хенрима. Чтобы тот, так сказать, поработал по специальности. Или Хен сам пришел, захватив Марка как группу поддержки, точно не знаю.
Брат Фиры внимательно выслушал мои сбивчивые объяснения по поводу несовместимости личной жизни и учебы. А после сплюнул и заявил, что кое-какому некроманту нельзя пить, если в округе есть представительницы прекрасного пола. Ну а после язвительно добавил, что я не лучше. Да и вообще, некоторых девочек надо лет в пятнадцать принудительно погружать в романтические отношения, чтобы потом не творили подобного. Ну а затем прямо сказал, что я веду себя не просто как трусиха, а как самая настоящая малолетка на пике полового созревания. Я закономерно обиделась на подобные сравнения. Нет, по существу полуэльф был прав, но… Зачем так грубо?!
Так что я выперла его из комнаты, процедив, что такой помощи мне не надо.
– А ты чего хохочешь? – злобно зыркнула я на веселящегося друга.
Тот, кстати, сидел на полу, на любимом месте Ника. Словно нарочно!
– Это я от недоумения, – ласково улыбнулся он. – Ты ведь всегда такая разумная, выдержанная, спокойная… А сейчас словно с цепи сорвалась. Я вот даже задаюсь вопросом, не подменили ли тебя за то время, что ты была с Ником в убежище?
– Я тебе сейчас нос разобью, – спокойно пригрозила я, уперев руки в бока. – Что за бред, Марк?
– Бред