– С чего бы? – сощурилась я – в его альтруизм не верилось, ну ни разу.
– Ты мне действительно нравишься, – пожал плечами Нетопырь. – А я все равно почти мертв. Какая разница, сохраню я все в тайне или расскажу тебе?
Я нервно прикусила губу и сжала кожаный браслет на левом запястье.
– И… что там? – тихо спросила, опустив глаза.
– На тебе висит маяк, – спокойно отозвался он. – И если ничего не предпримешь, жить тебе осталось максимум год.
– Что?! – шокированно воскликнула я и вскинула голову. – Почему?!
– Потому, – насмешливо сощурился Эйровен. – И единственный для тебя шанс спастись – узнать, кто же все-таки убил королевскую чету.
У меня пропал дар речи. Полностью. Святые шестеренки… я отказываюсь в это верить! Бред-бред-бред!
– Удачи, малышка, – добродушно улыбнулся Нетопырь. – Может, у тебя и получится. Но я лично очень сомневаюсь.
А в следующий момент он закатил глаза и сполз со стула. И я отрешенно подумала, что Фергюс Эйровен, оказавшийся моим давним врагом Нетопырем, скорее всего, уже мертв. Но мне было совершенно плевать. Заботило лишь то, что он сказал напоследок.
Год. Мне остался всего год. И это в лучшем случае.
Вокруг меня началась суета. Кто-то меня тормошил, что-то спрашивал, но мне так хотелось раскричаться в ответ, что я просто молчала. Не стоит срывать на людях свое поганое настроение.
Меня мягко обняли за плечи.
– Пойдем, внуча, – вещал ласковый голос, – сейчас перенесемся к Белинде, она тебе сварит свой фирменный успокаивающий отвар… Ты поспишь, а завтра ситуация не будет казаться такой безнадежной… Не забыть сказать Бель, чтобы и мне налила, а то руки трясутся…
– Бабуля, – я вцепилась в нее, словно в спасательный круг, – я обязана найти пароль от прибора Волтера Оревдайра!
– Мы обязаны, Гайка, мы, – твердо сказала она. – И найдем, можешь не беспокоиться. Если понадобится, я этого мелкого гада сама развею, но получу доступ к записям.
Все последующее я помню обрывками. Изумленное лицо Бель, и ее слова: «Как-то слишком быстро в этот раз». Вопли Марка, что этому гаду повезло, что некромантов нельзя поднять, а то он бы ему устроил. Тихий разговор бабули с Ником по артику, из которого я не запомнила ничего. Теплый терпкий отвар, и постепенное прояснение сознания.
В себя я пришла часа через два. Меня немного шатало, да перед глазами расплывались темные круги. Но, думаю, мне, как человеку, пережившему два нервных срыва подряд, простительна подобная слабость.
К тому же слова Нетопыря до сих пор звучали в ушах…
Потому я отказалась отвечать на многочисленные вопросы и отправилась спать, здраво рассудив, что утром все это может выглядеть не так ужасно, как сейчас.
А ночью, кажется, ко мне приходил Ник. Теплая рука на лбу, успокаивающий шепот, и зеленое свечение в комнате.