– Этот не вернется, – заключил Мориэл, рассматривая поблескивающую кору. Не сожалел, не упрекал, просто констатировал факт. Он всегда так говорил – сухими фактами. Почти всегда, но о “почти” Элси старалась не вспоминать.
Они ни о чем не договаривались, переглянулись и пошли в ногу и в одном направлении. Мориэл молча оглядывался по сторонам. Он вообще не любил говорить в лесу. Хотя кому Элси врет, он просто не любил говорить.
Протоптанная десятками ног тропинка убегала вглубь и терялась в море, в океане зелени. Где-то там, впереди, ютился небольшой домик. Его закрывали со всех сторон еловые лапы. Его крыша превратилась давно во второй этаж лужка, в золостисто-голубое облачко, усыпанное цветами и разношерстными гостями. По стенам ползли многолетние плющи, вьюны и мхи. А сколько было гнезд, кладок и нор вокруг, Элси боялась и предполагать. Казалось, это единственное сооружение разумного существа – именно существа, а не человека, такого же лесного, как и все другие существа – притянуло к себе гостей со всех углов. Мориэл никогда не говорил, но, Элси знала, он ничего не любил так сильно, как этот дом и этот лес, иначе не отказался бы от потока поступающих предложений об исследованиях в Зазеркалье, от лабораторий, высших кругов общества, роскошных квартир и славы. Люди, которые писали эти письма, наверняка, знали, что все они сгорают в старомодном камине и выбрасываются пушистым дымом в лесное небо. И там их, наверное, съедают рои Дымок, вечно вихрящихся над крышей.
– Не передумала? – открывая перед Элси деревянную дверь, спросил Мориэл.
– Как здесь передумаешь.
От предложений жить в одном доме с настоящим Лордом, пусть и рискуя остаться с незащищенным сознанием, не отказываются. К тому же Элси уже прибавила к плюсам этого предприятия улыбчивого Макса и надеялась, что когда-нибудь и город сможет ненавидеть чуть меньше.
– Сами-то не передумали? – Элси смеялась. Доставать Мориэла приносило ей какое-то особое извращенное удовольствие, наверное, потому что он доставал ее куда чаще и куда с меньшими затратами.
– И на кого я тебя оставлю, полукровка.
Он разжег камин. Алое перо упало за решетку и вспыхнуло маленьким ручным солнышком. Приятное тепло, шуршание и трепет живого тела пламени окутали дом. У людей говорят, что можно вечно смотреть на то, как горит огонь. Люди не знают, почему. Огонь живой. Он дышит, он играет, смеется, иногда кричит, он может злиться, может дремать, может уставать. Может даже умирать. Элси эту жизнь только чувствовала, а вот Мориэл видел. Он и теперь коснулся кончиками длинных пальцев языков пламени, будто погладил. Огонь