Я застегнул сапоги из синтетической ткани и сделал несколько шагов. Отсюда я не мог разглядеть, чем занимаются гуманоиды на периметре. Нильс смотрел туда же.
– Это уже очень интересные технологии, – произнёс я.
– В смысле?
– По периметру они установят переводчики. Мы сможем понимать все языки, на котором с нами говорят.
– Это круто, – пожал плечами мальчик. – У них уже такие есть же. На рту висят.
– Нееет, это совсем другая технология. То, что у них на рту, до этого и мы додумались уже. Посылаешь в микрофон набор звуков, а тебе в ответ логическая речь. Это несложно. А тут над периметром, я полагаю, создастся какой-то купол, который будет взаимодействовать с нашим мозгом. Это тебе уже не козюльки из носа доставать. – Я покосился на Нильса и подмигнул. Тот усмехнулся. Улыбка ему досталась от матери. Да, чёрт возьми, у него почти всё от матери.
Нашу идиллию прервал громкий голос за спиной, который нёс незнакомую мне тарабарщину. Обернувшись, я столкнулся с черноволосой женщиной. Глаза её гневно сузились, между бровями плясала строгая складка. Взмахивая кулаками, она задавала непонятные вопросы.
– Что? – пожал плечами я. – Я ни черта не шпрехаю по-вашему.
Дамочка остановилась и сдула со лба вспотевшие чёрные волосы.
– Я думаю, нам стоит подождать некоторое время, пока те… парни, – на этом слове я усмехнулся. – Не достроят центр перевода.
Женщина гневно бросила взгляд на Ивана, который вытаскивал из броневика чёрные чемоданчики, и бросилась к нему, продолжая верещать.
– Пап, а на каком языке она говорит? – спросил Нильс.
– Похож на польский, – ответил я.
Тем временем дамочка приблизилась к гуманоиду, а тот вытянул вперёд руки, отступил и что-то прикрикнул на её языке. Обычно с таким жестом в американских фильмах копы кричат: сэр, я не велел вам выходить из машины!
Женщина снова остановилась и задумчиво постояла несколько секунд, а потом махнула рукой и вернулась к кроватям.
– Она симпатичная, – сказал сын.
Я задумчиво покосился на мальчика. Он прав.
– Я думал, он её убьёт, – вздохнул Нильс.
– Как ты себе это представляешь?
– Не знаю. – Мальчишка пожал плечами, сложил ладошки в импровизированный пистолет и выстрелил. – Разберёт на молекулы.
Я усмехнулся. Нет, Иван никого не разберёт на молекулы, не для этого он так дружелюбно представлялся. Он будет самим обаяшкой, по крайней мере, в первые минуты.
– Нильс, я хочу отлить. Нет желания?
– Не-а, – покачал головой мальчик.
– Тогда подожди меня здесь и далеко не отходи.
Оставив собрание последних в мире землян, я удалился в сторону грядки с ясенем. Миновал и её, а через несколько десятков метров встретил ручей. Вода в нём не достала б мне и до колен, а ширина – меньше роста Нильса.