Эйлин поспешила обойти кресло и встать перед бабушкой. Она чуть присела, их лица оказались на одном уровне. Эйлин взяла в ладони сморщенное личико старушки. Та какое-то мгновение продолжала смотреть сквозь внучку, но постепенно мутный взгляд прояснился, сфокусировался, и губы поплыли в неуверенной улыбке.
– Это ты?
На глаза Эйлин навернулись слезы. Габби постарела еще больше, хотя с последнего визита прошло всего-то месяца три. Невозможно привыкнуть к этому старению. Память Эйлин держит в себе ту вполне еще моложавую и жизнерадостную женщину, которая весело смеется и повторяет: «Габби, конечно же, Габби! Зови меня так всегда».
– Габби, это я – твоя внучка. Ты меня помнишь?
– Конечно же. Тебя назвали в честь меня. Ты тоже Габби.
– Нет, бабуля. Вернее, да. Меня назвали в честь тебя. Я – Эйлин.
Тень досады легла на лицо старой женщины.
– Ты нарочно пытаешься меня запутать. Как ты можешь быть Эйлин, если я Габби? Ну, сама посуди!
– Девочки, девочки, не ссорьтесь. – Маргарет успокаивающе похлопывала Габби по руке. – Вы тут пока поговорите о чем-нибудь еще, а я принесу для Эйлин стул. – Теперь ее рука легла на плечо Эйлин. – Не расстраивайся. У нее бывают и светлые моменты. Правда, трудно предсказать, какой будет ее память сегодня. Деменция – странная вещь. То, что было тридцать лет назад, хранится в памяти, как в сейфе, а то, что случилось вчера, пролетает мимо, как пейзаж за окном движущейся машины.
Эйлин, наоборот, не очень хорошо помнила свое прошлое. Возможно, годы, проведенные в кабинете психолога после самоубийства матери, вытеснили из памяти девушки многие моменты ее детства. Бабушка с дедом в основном жили за границей. После того рокового дня, когда десятилетняя Эйлин, придя из школы, обнаружила в ванне тело Анны со вскрытыми венами, бабушка на какое-то время взяла Эйлин под опеку, и они с дедом Артуром снова поселились в Клиф-Хаус родовом доме над обрывом. Из тех времен Эйлин хорошо помнила бабушкины запеканки с яблоками и ревенем, и ритуальную рюмочку хереса, которой Габби заканчивала свой ужин. Обязанности по воспитанию маленькой сиротки распределились таким образом: отец взял на себя физическое воспитание девочки; мачеха, будучи учительницей истории, пыталась привить любовь к книгам и гуманитарным наукам; а бабушка учила простым житейским мудростям.
Эйлин помнила, будто это было вчера, как бабушка, нарядившись ведьмой в вечер Хэллоуина, не давала детям конфет и сладостей, пока они не помешают несколько раз огромной деревянной ложкой «ведьмин суп» – смесь из сухофруктов и бренди. «Супу» следовало настаиваться два месяца при регулярном помешивании, прежде чем в него добавлялись мука, масло и яйца, и он превращался в рождественский пудинг.
Маргарет принесла не только стул, но и поднос, на котором стояли изящный чайник, маленький молочник, две чашки на блюдцах и вазочка с печеньем. Вкус чая сильно уступал изысканности сервировки.
– Ну,