Никто больше не умел готовить такие же вкусные блинчики и заваривать такой же вкусный чай.
Прошло немало времени, и когда Слава наконец зашла в зал с двумя чашками черного чая в руках, незваный гость уже тихонько посапывал. Он лежал на животе, положив под щеку подушку. Болезненная бледность начала понемногу сходить с его лица, на бинтах проступили бурые пятна, но не так уж много.
Оставалось только подивиться его невероятной способности так запросто засыпать. Сама же Слава ни за что не смогла бы уснуть в подобной ситуации даже несмотря на усталость: напряжение и тревога прогоняли любые намеки на сон.
Девушка поставила чашки на раскладной стол, помедлив немного, достала чистый пододеяльник и укрыла им Януша. Хоть парень и показался вполне нормальным на первый взгляд (если не считать отказа от квалифицированной медицинской помощи), он все же оставался незнакомцем. Идея, что придется ночевать с ним в одной квартире, не приводила в восторг, но ничего поделать Слава не могла. Не выгонять же его в ночь со свежими швами.
Она зажгла торшер с тряпичным абажуром, стоящий в углу рядом с диваном, погасила остальной свет и застыла в дверях дедушкиной спальни. Запах старых вещей и лакированного дерева смешался с воспоминаниями.
У дальней стены стояла кровать, а ближе к проходу шкаф с неизменными пиджаками и рубашками и письменный стол. Мягкий свет единственной лампочки придавал окружающему желтоватый оттенок и поблескивал на поверхности темно-коричневой мебели. На столе ровной стопкой лежали книги и тетради для записей, а прямо по центру сложенный в несколько раз лист, подозрительно похожий на записку.
Сердце тут же ускорилось от волнения. Не зная, чего ожидать, Слава подошла к столу и развернула бумагу.
“Слава, в последнее время я чувствую себя неважно, и это наводит на определенные мысли. Если предчувствие меня не обманывает, то ты прочтешь это, когда я буду уже на том свете. Прошу тебя, не печалься и не ищи виновных, даже если очень захочется возложить на кого-то вину. Я прожил достаточно хорошую жизнь, чтобы уйти с миром и без сожалений.
Дарственная на твое имя в столе, распорядись квартирой как тебе угодно. Единственная просьба: пусть мое тело кремируют, а не похоронят в земле. Для меня это важно, надеюсь, ты поймешь.
Любящий и никогда не забывающий о тебе дедушка”.
Ком горечи подступил к горлу и защипало глаза, когда Слава положила записку на место. Чувство вины обрушилось на нее тяжелым грузом, который стал теперь еще больше. Сожаление, что не приехала раньше, что редко отвечала на его звонки и еще реже звонила сама, что постоянно выбирала незначительные дела, откладывая все дальше и дальше то, что действительно важно. Сожаление, что всегда думала лишь о себе и не хотела понимать, что иногда даже простой разговор может значить для человека очень многое. Столько лет он был одинок: семья