Леха действительно пробежал мимо, попытавшись обжечь Марию взглядом. И она действительно сжалась в мнимом испуге – пусть потом, когда две эти команды схлестнутся, ее никто не будет воспринимать хоть как-то серьезно. А во взгляде – почти таком же, как на перроне, Павлюченко сейчас прочла и густо примешанное к презрению чувство предстоящей расправы.
С каждым тяжелым шагом башмаков бандитов к Марии возвращалось старое – та жизнь, в которой она была Натальей Крупиной, подполковником КГБ; сотрудником отдела, у которого не было названия. Отдела, который, несмотря на свою реальность, не оставил в сером здании на Лубянке ни одного следа, ни одной бумажки. Так, по крайней мере, утверждал непосредственный и единственный начальник, которого она знала в лицо, и которому она верила безгранично. Однако начальник и сам мог не знать всего. Поэтому в один не самый прекрасный день Наталья Крупина исчезла. А на свет появилась Мария Павлюченко. И сегодня – в этом вагоне – она могла оставить не один след, который могут сравнить с тем, что осталось в Москве. Если Леха с парнями вернутся. Еще не поздно было попытаться перебежать в другой вагон – это было бы так естественно. А там она бы, если потребовалось, отдала бы и жалкую двадцатку, что осталась в кошельке, и сумку с разбитой банкой меда и… Она даже улыбнулась, представив себе, как Леха идет по проходу, держа в одной руке «Бизон», а в другой – тяжеленную сумку.
Наконец, можно было стерпеть и шлепок по заднице, или что похуже – только чтобы потом проходить по делу в качестве второстепенной свидетельницы. А в том, что дело будет, она не сомневалась. Так и поступила бы Мария Павлюченко. Но теперь на жесткой деревянной скамье съежилась, якобы отходя от убийственного Лехиного взгляда, подполковник Крупина – именно она сейчас сделала выбор. Выбор, который перечеркивал спокойную жизнь последних лет.
Слышь, Волчара, – неслышно для передней части вагона, но не для Павлюченко, теперь Крупиной, обратился к командиру один из бойцов, – а ребятки – серьезные…
– Ребятки – фуфло, – отрезал так же тихо Волчара, бросив очередной подозрительный взгляд на притихшую Крупину, – а вот стволы у них действительно серьезные.
– Стволы?! – чуть громче удивился второй боец.
Наталья Крупина мысленно восхитилась: «Осенил же кого-то боженька обозвать его так точно!», – имея в виду командира группы курьеров. Сама Наталья в бога не верила. Ну не поверила до сих пор и все. А притворяться, изображать из себя истово верующую, как многие сейчас вокруг, не спешила. Впрочем, раньше для дела она могла изобразить кого угодно; так то для дела… А какие могли быть дела у Марии Павлюченко – так, делишки.
Дело начиналось сейчас, когда снова поехала на роликах тугая дверь и в вагон – теперь уже со спины Натальи – вошли качки; двое –