Дорога на Эверест. Жанна Локтева

и потемневшие от времени. Они стояли близко друг к другу, нахохлившись, словно сбившиеся в стайку воробьи. Те, в которых жили, имели более презентабельный вид, некоторые были окрашены в весёленький голубой цвет. Эти яркие пятна на фоне

      серости заборов производили двойственное впечатление, с одной стороны подчёркивая окружающую их нищету, а с другой пряча её за своей нарочитой, бросающейся в глаза, лазурью.

      Мы остановилась возле небольшого домика, с резными ставнями и новым забором. Из трубы, растворяясь в вечернем небе, полз дымок. Дядя Коля откинул крючок на калитке с внутренней стороны и, пропустив меня, накинул его снова. Где-то за домом залаяла собака. Я остановилась и поёжилась. Собак я боялась с детства, хотя не помню, чтобы какая- нибудь из них меня кусала. Тут же дверь дома распахнулась и на пороге появилась старушка, в белом платочке с голубыми цветами и светло- сиреневом фартуке поверх длинного, ниже колен, синего платья.

      – Коленька, – сказала она, улыбаясь. Зубы у неё были ровные и красивые, из

      чего я сделала вывод об их искусственном происхождении.

      – Здравствуй, мама,– дядя Коля поцеловал мать в щёку,– К нам гости, подобрал на дороге. Зовут Маша, она путешественница.

      – Проходи в дом, Маша, – сказала старушка, – я Антонина Петровна. Мы всегда здесь рады гостям, ведь они у нас редкость.

      – Мама, скажи отцу, пусть выйдет, я продуктов привёз, сейчас разгружусь.

      – Ну зачем же, Коленька, – всплеснула руками Антонина Петровна, – Куда нам двоим столько? Лучше бы внучкам отвёз.