– Мне 20 лет,– наконец, сказала я,– Меня зовут Мария и я не хочу больше жить с родителями.
– Можешь называть меня дядя Коля, если тебе так удобно, – сказал водитель, – А вообще я Николай Владимирович. Я вижу, что ты совершеннолетняя, иначе сразу бы отвёз тебя домой или в ближайшее отделение полиции.
Он помолчал немного и добавил:
– Такой юной девушке опасно стоять одной на дороге. Всякое случается.
– Я знаю, но я не боюсь.
– Ты смелая девушка, Маша. Неужели так невмоготу дома?
– Отец пьёт каждый день, а мама… Я для неё не существую. Только для того, чтобы сбрасывать на меня своё плохое настроение. Особенно когда отец её доводит. На него она боится повышать голос, зато со мной можно всё.
– Понимаю, – мягко проговорил дядя Коля,– Наверное, большинство детей были в подобной ситуации, каждый выживал, как мог. Если ты решила поступить именно так, это твоё решение и, наверное, оно зрело не один день.
– А у Вас есть дети?
– У меня уже взрослые сын и дочь, живут отдельно. У них уже свои семьи.
– Наверное, Вы хороший отец.
Дядя Коля с улыбкой глянул на меня.
– И в моей жизни были упущения. Понимание многих вещей приходит с годами, поэтому внуков мы понимаем лучше, чем собственных детей. Вот, что я скажу тебе, Маша. Хочешь посмотреть мир, посмотри. Но после возвращайся домой. Родители всегда любят и ждут своих детей, даже когда они совсем взрослые.
Тугой комок сдавил мне горло. Дядя Коля был прав, но только не насчёт моих родителей. Сколько слёз я пролила из-за их равнодушия. Даже прикидывалась больной, но меня всё- равно грубо отпихивали. Потом я запретила себе плакать, для меня это было проявлением слабости. А слабой я не могла быть, особенно сейчас.
Минут десять мы ехали молча, я разглядывала пролетающие мимо домики с запылившимися окнами и думала о том, как живут люди там, в
этих старых домах. Наверное, ездят в Санкт-Петербург на работу, добираясь до города в тряских скрипучих пазиках. Бабули собираются на покосившихся от времени деревянных лавках и обсуждают соседей. Или ходят с аллюминиевыми лязгающими вёдрами к колодцу, вытягивая из его глубины ледяную прозрачную воду, крепко держа мокрую цепь узловатыми, в тёмных пятнах, руками. Мечтают ли они жить в городе? С водой, текущей из блестящих кранов, с горячими батареями и лифтом, бегающим по столбику дома вниз и вверх. Может и нет.
Я заметила, что многие ближе к пенсии покупают себе дачи или участки на окраинах города. Строят дома, возделывают огороды, сажают картошку и, будто бы молодеют, закатывая в трёхлитровые банки пупырчатые огурчики, выращенные своими руками. А к
весне- рассада на подоконнике, блеск в глазах и разговоры о пионах и астрах.
– Зимой здесь, наверное, тоскливо,–