мы с мужем в имении у одного графа, нажили трех детей, и муж мой умер. А меня перевели тогда на кухню работать. Граф тот возьми да и стань ко мне захаживать. Я ему говорю, што не по-людски это, у него ж жена есть, а ему разве кто указ? Говорит, это по-людски как раз, все так делают. Уйдешь куда – еще хуже будет. Да и не знала я куда идти, одна, с ребятишками моими. Никого не знаю, помочь некому. Хорошо хоть меня присмотрел, а не дочурку, а то всякое бывает. А потом как лет пять прошло, то я вообще себе стала придумывать дурные мысли – что может это у нас такая любовь. Да уж куда там. Сначала он реже стал захаживать, а потом и вовсе перестал, но это я сперва думала, что так по возрасту его положено. Потом и новые служанки появились. А потом понадобилось ему какой-то спор с соседом решить, он все свои рычаги использовал, да не вышло. Так он пришёл ко мне и выдает: “ступай, мол, на Всеобщий день, отнеси дары Повелителю и попроси за наше дело порадеть”. Я перетрусила вся, в ноги ему кинулась, говорю ему: “Куда ж ты меня посылаешь, к изуверу такому, я ж столько семье твоей служила, и тебя столько лет чай неплохо обслуживала”. А он говорит: “меня хорошо обслуживала, а теперь Демона пойди хорошо обслужи, сделай всё, что потребуется. Коли он на нашу сторону встанет и поможет спор разрешить, то ты с детьми будешь хорошо жить, как прежде. А коли не пойдешь или не обслужишь – устрою вам такое житье, что пожалеешь, что по-моему не сделала”. Пришла я, значицца, на Всеобщий день, ни жива ни мертва, дары и письмо дала Повелителю. Дары он не взял, письмо прочёл и сказал передать господину, что ежели он сомневается в честности предстоящего суда, то он пришёт наблюдателя столичного. Поняла я, что не этого господин мой хотел, и пошла Повелителя-то обслуживать. Охмурить его пытаюсь, а у самой слезы капают. Потому что за детей страшно, потому что не любовь с графом у нас такая была, оказывается. Охмурение моё он остановил всё и потребовал рассказать, что меня печалит. Слово за слово, и всё выведал этот Демон. Сказал, что передаст меня кому-то, и тот с моего господина высчитает, чтобы я могла где-то поселиться и жизнь сызнова начать, а ежели захочу – господина судить будут. Да только я пуще прежнего плакать стала, потому что идти мне некуда и я не знаю, как жить сызнова начинать. Так Повелитель и предложил мне остаться. Детей моих в тот же день привезли. Ох, заговорила я тебя. Это я всё к тому, что он хоть Демон, хоть бы и со щупальцами, да лично мне его упрекнуть не в чем. Тут меня и детей никто и пальцем не тронул. За один день я почувствовала больше к себе уважения, чем за все годы у своего графа распутного.
