Я ведь из чистоплюев. Не наживался на войне этой, не мародерствовал. А как напьюсь (мы так от малярии спасались), так сразу эти уроды, позорящие погоны, мне на глаза попадаются. Ну и получайте! А комиссар, козлиная рожа, потом блеет: «Ну вот Грачев мы тебя к ордену хотели, а ты… Недостоин ты». Да плевать мне на награды эти. Не подумайте, что я тут хвастаюсь или переживаю что не получил их. Я ведь из тех, кто верил в братскую помощь. Причем тут награды. Я ведь и в братву после дембеля не подался из-за своего чистоплюйства. Противно было. Фронтовик и на услужение к этим кровопийцам. Многие наши тогда к ним пошли, особенно из тех, кому я морду бил. Как на войне ловчили, так и тут стараются кусок по жирней оторвать. А я не могу, во имя сына своего, которому хочу честно в глаза смотреть. Думал, достаточно крови пролил, хватит, пора забыть все. Но нет, не получается, пока я там с одними черными воевал, другие черные в это время здесь землю нашу захватывали, наглея день ото дня. И все это происходит с молчаливого согласия Кремля, который предает наши земли и тех, кто веками жил на них. Дураки те, что думают – все образумится, все утрясется, все будет хорошо, только я – то знаю, не будет. Не пройдет сам по себе больной зуб, если его не лечить. Да что я вам -то об этом говорю. Вы сами все лучше меня знаете. Я боялся только одного, что не выдержу и сотворю какую-нибудь глупость, ну взорву что -нибудь. Душу облегчу. Но теперь знаю, есть кому отдать мне приказ. Не все в кусты попрятались, не все еще совесть свою пропили. Так что берите меня под свои знамена, если гожусь вам, если не нагородил здесь чего лишнего.
– Нет, ничего. Мы тебя внимательно слушали. Правильно ты все говорил. Вот только у тебя семья. А мы не в игрушки играть собираемся.
– Так и я сюда пришел не паровозики катать. Семья говоришь? Вот ради нее я сюда и пришел, ради своих детей, их будущего. Что бы было у них это будущее.
Павел протянул ему свою руку.
Разговор продолжался. Павел стал подробно расспрашивать Сергея о его военной специальности и тот все, что могло заинтересовать его новых друзей, рассказывал во всех деталях. Из его слов выходило, что он действительно классный специалист взрывного и диверсионного дела. Ведь ордена просто так ни кому не дают. Мало того, когда он сказал, что иногда хочется взорвать весь мир, он ни сколько не преувеличивал. Из подручных средств, которые легко приобрести в быту, он мог соорудить бомбу любого назначения и именно этим главным образом мог быть полезен своим новым знакомым и их замыслам.
– А вот пистолеты делать я не умею, – с улыбкой развел он руками.
– Ничего, оружие мы позаимствуем у наших врагов. Его у них в избытке, потому, что как бы смело они себя не вели, их всегда сопровождает страх перед честным народом. А мы должны увеличить этот страх до паники, до нервных колик, чтобы одно у тех только было на уме – бежать, зарыться куда-нибудь и не дышать. И не поганить больше наши улицы выхлопными газами своих иномарок и своим, таким же смрадным дыханием. Я говорю не только
