Боль
Мне чудятся голоса, я даже слышу что-то вроде «подставные» и «запомнит», но никак не возьму в толк, о чём это говорят, зато очень хорошо понимаю: революционеры злые и страшные. Просто жуткие, наверное, правильно, что их в тюрьме держат. И меня надо, полагаю, раз я себя назвала такой же. Но я же не знала! Я не ведала даже, что они настолько жуткие, совершенные нелюди!
– Очнулась, слава Богу, – слышу я хорошо знакомый мне голос Михаила Потапыча, он наш доктор. – Ну-ка открываем глазки, княжна, не бойтесь.
Раз он здесь, значит, я больше не в тюрьме? Меня пощадили? За это я согласна на что угодно! Лишь бы не очнуться снова среди желающих покуражиться надо мной «революционеров», которых раздражает одно то, что я княжна. Я очень хорошо понимаю это теперь, как и сколь глупой была прежде, поверив проходимцам, что так сладко говорили.
Я открываю глаза, вокруг обстановка… Это моя спальня, в Смольном институте. Или я сплю, или же меня перевезли сюда, пока я без памяти была. Надеюсь, что я всё-таки не сплю и не проснусь в страшной тюрьме, среди желающих меня опозорить и избить страшных… очень страшных… При одном воспоминании я, кажется, начинаю дрожать.
– Ну-ну, – Михаил Потапыч мягко улыбается, погладив меня по голове, как маленькую. – Не стоит пугаться, с вами уже всё хорошо, княжна. Сегодняшний день ещё полежите, а с утреца будете готовы к новым свершениям.
– Что со мной будет? – я заглядываю ему в глаза, потому что страшно. – Меня… Опять?
– Это с вами решат наставницы, – качает он головой. – Но могу вам сказать, что если проявите благоразумие…
Он замолкает, но продолжать и не требуется. Я всё понимаю, так и не в силах сдержать слёзы. Доктор вздыхает, но быстро пишет что-то на листке бумаги, протягивая его затем женщине в костюме сестры милосердия. Наверное, это назначения для меня, потому что лишаться памяти по три раза на дню не совсем правильно. Надеюсь, за это не положено отдельного наказания. А доктор поглаживает меня по голове, и глаза мои смыкаются, я засыпаю.
Мне снится чёрное подземелье, куда меня хотят бросить злые революционеры, а оттуда уже тянутся полные грязи руки черни, желающей меня измазать, сделать такой же, как они, а потом заставить рожать от всех них. Я чувствую, как с меня сдирают одежду, бросая в это подземелье, уже почти ощущая, что ещё немного – и будет поздно, и вот в этот самый момент спину будто кипятком обжигает сильной болью, отчего я задыхаюсь на мгновение, но затем кричу и… просыпаюсь.
– Тише, Ваша Светлость, тише, – чувствую я гладящую меня руку.
Учитывая, как она меня назвала, это сестра милосердия. Я всхлипываю, пытаясь справиться с объявшим меня ужасом. Наверное, это бесы хотят меня запутать и поработить, значит, надо взять в руки молитвослов и ещё Евангелие от Иоанна, мне от него всегда на душе