“Правительство Французской республики, – говорилось в этой прокламации, – постоянно одушевленное духом свободы, объявляет, что будет уважать желания большинства римского населения и вступает на его территорию в качестве друга, дабы поддержать свое законное влияние. Оно решило, кроме того, не навязывать этим народностям никакой формы правления, которая не будет избрана этими народностями. Что касается управления Чивитавеккьей, то оно будет сохранено со всеми его атрибутами, а французское правительство покроет все издержки, вызванные экспедиционным корпусом”.
За этим объявлением последовал адрес муниципальных властей Чивитавеккьи, в котором выражалось доверие к лояльности Франции и ее покровительству свободе, впрочем с оговоркой – обратиться в противном случае ко всем европейским державам. Совсем иначе взглянули на французскую экспедицию римское национальное собрание и правительство в лице триумвирата Маццини, Саффи и Армелини. Извещенные о приближении французского корпуса, они заявили в Чивитавеккью, что нельзя принять дружелюбно вмешательство, казавшееся вначале враждебным, и предлагали городу сопротивляться до последнего. Было, однако, уже поздно. Французские войска уже расположились лагерем на площади Чивитавеккьи. Впрочем, внешние знаки солидарности были сохранены. Караульную службу несли отчасти французские, отчасти римские солдаты, на площади посадили “дерево свободы” и на вершине его водрузили трехцветное знамя Франции и знамя итальянской независимости.
25 апреля, в момент, когда французские войска высаживались в Чивитавеккье, римское собрание обратилось к генералу Удино со следующим протестом:
“Римское собрание, взволнованное угрозой занятия республиканской территории, убежденное, что это занятие, не вызванное отношением Рима к Франции и которому отнюдь не предшествовало какое бы то ни было извещение со стороны французского правительства, может иметь последствием анархию в стране, теперь спокойной, хорошо управляемой и опирающейся на сознание своих прав и согласие своих сограждан; что это занятие нарушает в то же время права людей, желания французской нации, выраженные в ее конституции, и братские отношения, которые должны связывать две республики, – протестует во имя Бога и народа против этого неожиданного нашествия, объявляет свое твердое решение сопротивляться и возлагает на Францию ответственность за все последствия”.
Появление этого протеста вполне оправдывалось положением дел. Занятие Чивитавеккьи оказалось только первым актом французского вмешательства, а главной целью его было занятие Рима. Это стало вполне очевидным после воззвания Удино на другой день по высадке французов в Италии.
“Римские граждане! – говорилось в этом воззвании. – Корпус французской армии высадился на вашей территории. Он не имеет целью ни причинять вам притеснений, ни навязывать