Тем временем мы прошли мимо «верхней» пивнухи и оказались прямо на площади перед кремлем, на которой тогда располагался автовокзал. Блин, не тогда, а сейчас! Никак не могу к этому раздвоению привыкнуть.
На площади стояли автобусы советской поры: ПАЗики, ЛАЗы и, конечно, непременные венгерские Икарусы. Пахло вредными для окружающей среды бензиновыми выхлопами безо всякой очистки, кислым пивом из «верхней», табачным дымом и немного перегаром. Вот он, реальный запах моей молодости!
От этой мысли я заржал как конь, довольный и счастливый. На меня покосились дружки, но, к удивлению, никак не прокомментировали. Наоборот, даже поддержали мой смех. Я—молодой удивился, а я—старый понятливо хмыкнул про себя: это кураж так проявляется: предвкушение опасности, ощущение себя почти всемогущим, напополам со страхом попасться в руки ментам. Ах, как знакомо мне это чувство, сколько раз за мою жизнь оно будет будоражить кровь! Вот и дружбаны мои это же чувствуют, потому и не удивились моему неожиданному хохоту. Мы сейчас одновременно охотники и возможная дичь, менты ведь тоже службу свою несут, пусть и спустя рукава. Но никто не застрахован от того, что в самый неожиданный момент патруль ППС не вывернет из-за угла или рядом вдруг не скрипнет тормозами «канарейка» – ярко-желтая с синей полосой посредине машина милиции. Все это будоражит молодую кровь, ведь чувство опасности – одно из самых ярких чувств. И пока оно у вас есть, есть и большая вероятность, что тебя не примут, что ты вовремя уйдешь, не попадешься. Но как только это чувство притупляется, считай, что ты уже одной ногой в камере. Именно поэтому ни в коем случае нельзя идти на дело под градусом, алкоголь притупляет так необходимое любому преступнику чувство опасности и тем самым резко повышает риск попасться. Уж мне ли не знать, что абсолютное большинство людей сидит за преступления, совершенные по пьяному делу. По моим прикидкам, что тогда милиция, что сейчас полиция раскрывает преступления практически исключительно в двух случаях: или тебя взяли на месте преступления либо по горячим следам, или тебя кто-то сдал. Если же ни того ни другого не случилось, скорее всего, тебя и не поймают никогда. Если бы меня сажали за каждое мое дело, которое я в своей жизни провернул, то я бы жил в тюрьме, не выходя на свободу. Но по факту всегда садился по какой-то ерунде из-за срабатывания одной или сразу двух вышеописанных причин, а дела серьезные, которые готовились тщательно, так и числятся у ментов в глухарях. И теперь уже, думаю, никогда и не раскроются просто потому, что никто их и не раскрывает – в архиве пылятся.
Парни, тем временем разбрелись по площади, высматривая подходящую жертву, а я тихонечко отошел за киоск Союзпечати, не собираясь принимать участия в намечающемся, как потом напишут в приговоре, разбойном нападении. Я ведь именно для этого здесь. Или, может,