Я дошла до центрального парка, где должна была встретиться с Диамедеей. Она помогала мне с общением и пониманием, как себя вести в некоторых ситуациях. В моей голове было слишком много мыслей и эмоций. Бер одновременно сводил меня с ума, нервировал до желания ударить, а иногда мне хотелось быть ближе к нему, и я не понимала, почему.
– Я не знаю, что делать! Общаюсь с ним с трудом, у него слишком много тем для обсуждений. И он постоянно меня трогает, когда что-то хочет взять или помочь с домашкой, пока мы на работе и никого нет в салоне, включая начальство. Бер нарушал наше соглашение на неприкосновенность к личному пространству несчетное количество раз. Как бы я не предупреждала его, бесполезно! Я уже рассказала про отца и маму с родственниками и подругу, но он постоянно спрашивал о моем прошлом в школе и опыте общения с парнями. А главное – ходил на мои выступления в кафе, после того как неделю назад узнал об этом. Зачем ему вообще это все? И самое главное: почему он постоянно меня касался и делал эти нелепые комплименты в стиле: «Ты круто переставляешь диски, и у тебя круто получается играть». Что это вообще было? Я не поняла, что он сказал, он обиделся и ушел в подсобку, но потом вышел, и мы молча работали до конца дня. «Что мне делать?», – взывала я к помощи, и Диа шокировано раскрыла глаза, когда из меня перестал литься словесный фонтан.
Я устало опустилась на скамейку, чувствуя себя совершенно разбитой. Диа, одетая в косо расшитое платье персикового цвета, сидела недвижно словно статуя. Когда она слушала меня, мне даже показалось, будто перестала дышать. Удивительно, но так могут делать только маги и волшебницы, обычные люди не способны так долго контролировать функции организма. Она не отвечала довольно долго, я подумала, что сделала что-то не то и хотела извиниться.
Эва стала гораздо интересней. Она не такая простая, как казалось на первый взгляд. У меня до сих пор не получалось сложить картину, но абсолютно точно она никак не сочеталась с тем, что написано у меня в досье. Я, как и планировала, вешала лапшу на уши биологическому отцу, что все прекрасно, а на самом деле Эва постоянно помогала Беорегарду.
Она пела, когда они работали, и он, сам того не замечая, постоянно порхал, как мотылек на огонь! Улыбался и ухлестывал за ней, как собачонка! Когда ее напевная мелодия кончалась, он возвращался в свое состояние и пытался за ней ухаживать или как-то прилипнуть. Парень чертовски сильно влюбился и, похоже, не знал об этом, раз не сделал никаких действий. Но его ухаживания ее отвлекали, и она, слава Сэлану, переставала петь!
Я уже больше не могла. Нужно было рассказать ей, кто я такая и как ее пение влияет на этого человечишку! Но тот поток слов, который она вывалила, меня очень удивил. Не ожидала от нее такого. Я предложила ей прийти ко мне, когда ее что-то будет волновать, но чтобы так! Вместо выкрика: «Как, мать твою, ты заработала себе звание злюки-стервы?», я стараюсь