– Не тебе одной приходится опасаться таящейся в тени опасности, – после небольшой паузы произносит Руван. Голос его так же холоден, как окружающий воздух. – Ты не единственная, кто был уязвим с самого детства.
Никогда не считала вампов уязвимыми, но замечание Рувана заставляет меня задуматься. В нем сквозит неподдельная боль, от которой начинает ныть в груди.
Руван вдруг встает и, прежде чем я успеваю что-то сказать, меняет тему. Наверное, так даже лучше.
– Пойдем, – зовет он. – Для похода в старый замок тебя нужно хорошенько снарядить.
Вслед за ним я выхожу через двойные двери в передней части зала. За ними лежит небольшой вестибюль, превращенный сейчас в оружейную комнату. Взгляд падает на стойку, где в беспорядке свалены заляпанные кровью до боли знакомые части кожаных доспехов, и я резко замираю на месте. Лишившись хозяев, они превратились лишь в пустые куски кожи. При виде них внутри меня начинает расти та же пустота, в которую я пыталась выбросить все чувства и мысли о доме, маме и Дрю… просто чтобы не умереть от тоски.
– Злишься? – спрашивает Руван.
Эмоции человека способны подняться лишь до определенного предела, а после начинают притупляться. Я уже миновала данный рубеж, но не собираюсь откровенничать с повелителем вампов и демонстрировать ему свою слабость.
– С чего тебя вдруг беспокоят мои чувства? – бросаю я.
– Ты обижаешь меня.
– Просто говорю правду.
На его губах мелькает легкая улыбка.
– Ты охотник, умеющий быть безжалостным и наносить быстрые, меткие удары. Отчасти поэтому я тебя и выбрал.
– Я думала, ты решил с моей помощью открыть ту дверь и заодно получить сведения об охотниках.
– Я целеустремленный. И обычно у всего, что меня окружает, множество назначений. – Руван подходит к стойке с доспехами, на которую я смотрела, и делает приглашающий жест. – Бери все, что нужно.
– У меня уже есть доспехи.
– Может, здесь найдется что-то получше?
– Нет. У всех охотников одинаковая броня.
Ну, кроме главного охотника. Давос всегда носил лучшие доспехи во всей крепости… впрочем, его это не спасло.
Однако я все же подхожу к стеллажам, вторгаясь в личное пространство Рувана, и провожу кончиками пальцев по кожаным изделиям, трогаю пряжки и крепления, которые делала сама. С такой несложной работой мог справиться даже ребенок. Более того, она давалась мне легче, когда пальцы были меньше и проворнее.
Четверть этих доспехов прошли через мои руки. И вот теперь они свалены здесь, запятнанные кровью, которая выглядит еще слишком свежей. Я вспоминаю, как работала над доспехами Дрю, и кончики пальцев покалывает от призрачного жара горна. Впрочем, когда я видела