Он трижды моргает. Потом медленно изгибает губы в улыбке, в которой больше угрозы, чем доброты.
– И ни я, ни подвластные мне вампиры больше не придут в ваши земли, чтобы нападать на людей, как только будет снято проклятие, – повторяет он. – Теперь твоя очередь.
– Клянусь приложить все силы, чтобы помочь снять проклятие с тебя и твоего народа. – Я лихорадочно соображаю, что еще можно сказать. Создается впечатление, будто он просит всего лишь малость, но вряд ли все так просто.
– И во время исполнения соглашения ты клянешься и пальцем не трогать меня или любого из тех, кто мне верно служит.
Тут же напрягшись, я стараюсь дышать медленно и ровно. Руван сказал, что принесенную клятву нельзя нарушить, иначе мы умрем. И, произнеся эти слова, я не смогу напасть на него, не причинив вред себе самой.
Впрочем, если получится отыскать способ его убить, я с радостью отдам за это жизнь. Сомневаюсь, что сумею выбраться отсюда живой. А с клятвой у меня появится время найти серебряное оружие. Я смогу изучить его привычки и способности. Да, возможно, придется пожертвовать собой, чтобы покончить с ним. Но если повезет, мне удастся все подготовить к тому моменту, когда будет снято проклятие.
– Клянусь не причинять вреда ни тебе, ни твоим верным сторонникам, пока мы снимаем проклятие.
В его глазах появляется блеск. Руван явно знает о моих намерениях и ничуть не сомневается, что, давая клятвы о защите и верности, на самом деле я замышляю его убить. Он мог бы помешать мне претворить эти желания в жизнь, но не способен запретить мои кровожадные мысли. А значит, я по-прежнему полностью контролирую разум.
Мы крепко сжимаем дрожащую чашу, отчаянно цепляясь за наши тайные планы и надежды.
– Я принимаю твою клятву, – наконец произносит повелитель вампов, резко тянет чашу к себе, подносит к губам и делает большой глоток.
Тут же плоть Рувана наливается жизненной силой, под одеждой, которая прежде висела на нем мешком, проступают мышцы. Тусклая, безжизненная кожа в лунном свете, льющемся через большое круглое окно над статуей, начинает сиять. Из глаз чернильными слезами вытекает темнота, и повелитель смаргивает остатки загрязнений. Остаются обычные белки, как у любого нормального человека. Желтые радужки приобретают глубокий золотистый оттенок. Сальные спутанные волосы тоже меняются. Их будто только что помыли, и блестящие белые пряди обрамляют лицо, на котором проступают тонкие черты.
Монстр, словно явившийся из худшего ночного кошмара, превращается в прекрасного мужчину, о котором можно только мечтать. И смертоносное чудовище в новой, красивой оболочке отчего-то воспринимается еще более страшным и зловещим, чем в первоначальном обличье.
Повелитель вампов бросает на меня красноречивый взгляд, будто говорит: «Ну вот смотри, я перед тобой во всей красе». Интересно, чье это лицо? Может, Руван давным-давно