– И правда хорошо, – в конце концов соглашается он. – Не стоит больше терять время. Давай переходить к делу. – Он жестом приглашает меня встать рядом с ним.
И теперь я могу в подробностях рассмотреть его лицо: старческие морщины, складки кожи на щеках, мешки под глазами. Однако сами глаза, пусть даже и внушают ужас, ярко блестят. В них светятся ум и проницательность. Это глаза жадного до знаний ученого… или безжалостного военного стратега. Они совсем не похожи на невыразительные глаза вампов, с которыми мне доводилось сталкиваться.
Руван обращает взгляд к алтарю.
– Кровь древних королей, омытая лунным светом, – нараспев произносит он и поднимает чашу, наполненную густой черной жидкостью. Меня охватывает отвращение. – Свежая кровь потомка, дарованная по доброй воле. – Повелитель вампов подносит руку ко рту и вонзает зубы в мягкую мякоть у основания большого пальца. В чашу начинает капать такая же кровь, по цвету похожая на чернила. Несмотря на состояние своего тела, двигается он уверенно и целеустремленно, а слова произносит с легким почтением. – Я происхожу из древнего рода, от короля, которому клялся в верности, так же, как клялся своему народу и самому себе. Я пришел сюда, где зародились лории крови, чтобы отдать дань уважения, выразить почтение и усилить свою магию. – Руван ставит чашу между нами на край алтаря и благоговейно протягивает мне серебряный кинжал. – Ты должна пролить кровь добровольно. Клятву крови нельзя давать под принуждением. Только по собственному желанию, иначе магия не подействует.
– Обычно вы берете сами и не утруждаете себя такими церемониями.
– Мы всегда предлагаем отдать кровь добровольно, – возражает он. Я заливаюсь смехом, который отражается от холодных стен похожего на пещеру зала. Предлагают? Он и в самом деле думает, что я поверю? Руван слегка надувается, как какая-нибудь хищная птица. – Ты смеешься надо мной и моей добротой.
– Ты не знаешь, что такое доброта, – бросаю я. – Как ты вообще можешь говорить о каком-то свободном желании с моей стороны?
– Ты вольна уйти, – твердо произносит Руван, но в его глазах вспыхивает отчаяние и… печаль.
Я лишь сильнее злюсь. Как он смеет печалиться после всего, что устроил мне и людям из деревни?
– И умереть. – Я качаю головой. Слова оставляют кислый привкус во рту. Дождавшись, пока он растворится, я заявляю, похоже, перебив вампа, который собирался что-то сказать: – Ладно, уговорил, я принесу клятву добровольно. Что нужно делать?
– Пролей кровь в чашу и скажи, что даешь клятву по собственной воле, – цедит Руван сквозь стиснутые зубы. Мышцы на его шее ощутимо напрягаются.
Я заношу руку над чашей и провожу лезвием по тыльной стороне предплечья. Резать ладони было бы глупо – мне ведь придется держать в них чашу. Работа в кузнице научила меня беречь руки.
– Я приношу клятву добровольно. – Я с трудом сдерживаю сарказм.
Кровь начинает капать в подставленную чашу.
– Говори от чистого сердца.