Болезнь произвела такие опустошения среди русских, что, оставив свои корабли почти без экипажей, Орлов смог высадить на берег лишь от пяти до шестисот человек, и с этими небольшими силами он варварски предложил подстрекать греков Пелопоннеса к восстанию против своих хозяев! Около двух недель ушло на постройку нескольких галиотов, которые были отправлены к Ионическим островам, чтобы забрать всех, кто мог бы принять участие в этом предприятии. Греки, видя, что прибыла лишь горстка людей, были удручены и не желали присоединяться к ним; Но Орлов, набравшись смелости и заявив, что то, что он привез, – лишь авангард экспедиции, которой командовал его брат и которая состояла из шестидесяти судов, и при поддержке епископа Монтинеро, который ходил с крестом в руке, предлагая по две блестки за голову каждого убитого турка, и благодаря влиянию Бенахи, сумел собрать несколько сотен человек. Они были сформированы в два отряда, которым Орлов дал пышные названия Восточного и Западного легионов Спарты; первый должен был продвигаться по долине Евротаса и, соединившись с маниотами, проникнуть на восточную сторону Мореи; другой должен был направиться на запад и увеличить свои силы на этой стороне. Отправив их вперед, сам Орлов с четырьмя сотнями русских и собранными им черногорцами и славонцами, соединившись с отрядом маниотов, приступил к осаде Корона.
Восточный легион продвигался вперед, истребляя и сжигая всех, кого встречал, ибо ужас перед русским именем заставлял турок бежать перед ними, пока они не добрались до Мистры, которую взяли штурмом. Маниоты отличались своей свирепостью, и даже турки, нашедшие убежище в христианской церкви, с трудом спасались от их ярости. Турки в целом бежали в Триполицу, большой город в долине, где раньше стояли Тегея и Мантинея; а паша Мореи, проживавший в Анапли, или Наполи-ди-Романия, на берегу Аргосского залива, послал ободрить их к энергичному сопротивлению в случае нападения, заверив, что албанская армия и флот капитана-паши скоро прибудут для защиты Мореи.
Порта заблаговременно получила от французского посла сведения о замыслах России, но, со свойственной ей гордостью и глупостью, отказалась верить этим сведениям. Когда османским министрам сообщили, что русский флот действительно прошел через Зунд, они спросили, что это за Зунд, и, получив ответ, разразились хохотом над глупостью и легковерием франков.