Однажды солнечным ноябрьским днем 1511 года индейцы местечка Баракоа на лазури океанских вод рассмотрели белые паруса испанских каравелл. Зачарованные красотой невиданного ранее зрелища они толпами ринулись к берегу и не отходили от него. Численность их росла. Толпами спешили сюда люди из близлежащих поселений. Словно по велению их бесхитростных сердец пустели пальмовые хижины. В сиротливом безмолвии перешептывались они то между собой, то с соседними пальмами, то с береговым ветром, никак не желавшим уразуметь, что же заставило всех этих людей в одночасье покинуть свой очаг.
Очарование зрелищем для стоявших на берегу исчезло сразу же, как только прибывшие ступили на берег. Первыми же их зычными криками на непонятном индейцам языке было погашено все волшебство от только что увиденной красоты. Это был отряд конкистадоров в триста человек. Во главе их шел невысокий, поджарый, одетый в блестевшие на солнце доспехи человек. Всем своим видом и каждым шагом он подчеркивал, что хозяин здесь он. Это и был сорокасемилетний военачальник конкистадоров Диего Веласкес де Куэльяр, сподвижник Христофора Колумба. Главный конкистадор. Отсюда и с этого момента он начнет завоевание острова, потратит на это три года и к своему пятидесятилетию сделает себе главный подарок: покоренный остров будет лежать у его ног. Баракоа же станет первым поселением испанцев.
Позорнейший гимн золоту
Золото! Металл
Сверкающий, красивый, драгоценный…
Тут золота довольно для того,
Чтоб сделать все чернейшее – белейшим,
Все гнусное – прекрасным, всякий грех –
Правдивостью, все низкое – высоким,
Трусливого – отважным храбрецом,
А старика – и молодым и свежим!
Бессмертные, к чему – скажите! Это
От алтарей отгонит ваших слуг,
Из-под голов больных подушки вырвет…
Да, этот плут сверкающий начнет
И связывать и расторгать обеты,
Благословлять проклятое, людей
Ниц повергать пред застарелой язвой,
Разбойников почетом окружать
Отличьями, коленопреклоненьем,
Сажая их высоко, на скамьи
Сенаторов. Вдове, давно отжившей,
Даст женихов…
Ступай… проклятая земля,
Наложница всесветная.
У. Шекспир. Жизнь Тимона Афинского.
Ведь нет у смертных ничего на свете,
Что хуже денег. Города они
Крушат, из дому выгоняют горожан,
И учат благородные сердца
Бесстыдные поступки совершать,
И указуют людям, как злодейства
Творить, толкая их к делам безбожным.
Софокл.
Христофору