– То есть некто пытался организовать несчастный случай?
– Именно! – воскликнула Валерия.
– Скажите, а вы кого-нибудь подозреваете?
– Светку! – в один голос ответили обе сестры.
– Кого же еще! – добавила Валерия, убежденно кивая.
– Она разбирается в машинах? Ведь большинство женщин даже не подозревают, где находится тормозной шланг.
– Ну, может, наняла какого-то забулдыгу. Это неважно. Невестка нас ненавидит и со свету сжить мечтает, чтобы претендентов на клад было как можно меньше.
– То есть она не оставляет попыток найти наследство Трофима Захаровича?
– Мы со времени дядиных похорон в доме не бывали. Так что пытается ли Светка искать, точно сказать не могу. Но продолжает мечтать, уж будь уверена!
– Значит, усадьба, на территории которой спрятан клад, нынче принадлежит Светлане Облонской и вашим двоюродным сестрам?
– Юридически – да. Светка вступила в права наследства и оформила все на себя. Девочки тогда маленькие были. Но они, в свою очередь, ее наследницы.
– Что я должна предложить Облонским?
– Со Светкой мы договариваться не желаем. Сама понимаешь почему. Она проныра бессовестная, мать родную за деньги продаст.
– Лера, здесь требуются пояснения. Женя должна понимать все нюансы.
– Мы считаем, что ее единоличное владение нашей семейной усадьбой – спорный вопрос. И дело даже не в моральных правах. Даже с точки зрения закона. Она принадлежала нашему предку. Мы жили там, в небольшой времянке, с самого детства до девяностых годов примерно. И можем в случае необходимости предоставить свидетелей.
– А переехали почему?
– Условия в домике были спартанские, вода только холодная, душа нет, туалет на улице, да и теснота, нас же двое с Ниной. Поэтому родители купили земельный участок на Сельмаше годах в восьмидесятых и стали потихоньку строить дом. Когда он был закончен, мы переехали. Как там жизнь сложится, никто не знал, поэтому оговаривалось, что времянка будет принадлежать старшему ребенку, то есть мне. Но юридически это никто не оформлял. Бабушка числилась владельцем всей усадьбы. Несмотря на то что родители времянку ремонтировали и достраивали сразу после свадьбы. То есть фактически дом принадлежал им. И сначала с этим никто не спорил. А потом, после смерти бабушки, дядя попросил отца написать отказ от своей доли наследства, недвижимости то есть. А он взамен обязался