– Опасности для вас, сир… О, а вы не подумали об опасности для правителей остальных островов? Об опасности, в которой завтра будет находиться король? Несмотря на все наши разногласия, я никогда не выступал в открытую против законной власти, и поэтому считаю своим долгом помочь сохранить порядок на празднике, который вот уже двести семьдесят лет сохраняет мир между островами.
– Я не верю Берингар, ни единому твоему…
– Мы согласны!
Поднявшись, король с силой ударил кулаками по столу.
– Мы согласны принять помощь хускарла Берингара.
Меинхард не мог поверить своим ушам, несколько секунд он просто стоял, уставившись на Роланда.
– Но, Ваше Величество, – наконец отойдя от потрясения, выпалил он, – этому человеку нельзя доверять! У него есть власть, и если мы позволим ему ей воспользоваться, то всех нас ждут большие неприятности!
– Я видел всё, что было сегодня на улицах, – парировал король, – и я считаю, что нам может понадобиться завтра на празднике больше людей с мечами.
– Если только эти мечи не будут направлены в нашу сторону…
– При всём городе? Нет, я не думаю, что Берингар так глуп, он вызывает у меня ощущение разумного человека, а не самоубийцы.
– Но, Ваше Величество…
– Это моё последнее слово, Меинхард, а поскольку я ещё являюсь владыкой Лордарии, ты должен будешь мне подчиниться!
Покачав головой, хёвдинг выдохнул и без особого рвения ответил:
– Да, Ваше Величество, но чтобы до завтрашнего утра ни одного воина хускарла Берингара как собственно и его самого в городе не было. Ворота запереть никого не впускать и не выпускать, утром мы введём отряды в город, но сделаем это с соблюдением всех предосторожностей.
С этим приказом никто спорить не стал, поклонившись, Берингар бросил короткий выразительный взгляд на хёвдинга и, развернувшись, быстро покинул тронный зал. Невесёлый пир был окончен.
Хильда уснула быстро. Несмотря на все тревоги и переживания ушедшего дня, она нашла в себе силы успокоиться и предаться сну, понимая, как плохо напряжение и недосыпание могли отразиться на здоровье её будущего ребёнка. Меинхард же совсем не мог сомкнуть глаз. Перемалывая в голове всё, что произошло сегодня, он удивлялся своему самообладанию. Для него и дневной бунт, и последующее появление на вечернем пиру Берингара были, словно, делами обыденными и только ночью он окончательно осознал, в каком опасном положении находится.
Неожиданно, прерывая сонную нить размышлений хёвдинга, в дверь грубо и сильно постучали. Меинхарда пронзил страх, он словно парализовал и приковал его к кровати. На лбу выступил пот, лёд мешался с огнём, но он продолжал лежать, до тех пор, пока усиливающийся грохот не разбудил Хильду. Встревоженная, она испуганно посмотрела на мужа, который