– Вы – мой хёвдинг, – пожав плечами, гордо сказал Витолд, – это мой долг, чтобы кто ни говорил, я скорее доверюсь вам, чем неотёсанному дикарю Берингару.
Эти слова для Меинхарда значили многое, и он бы хотел отблагодарить за них фюрста Шлейхта как следует, но отложил это, до более благоприятно случая, решив, что безопасность короля сейчас превыше всего, и её нужно обеспечить незамедлительно. Поэтому лишь коротко кивнув Витолду, он поспешил вернуться на причал, туда, где королевская свита спешно занимала свои места в сёдлах.
– Вы готовы, Ваше Величество?
– Готов ли я? О, мой дорогой Меинхард, да я был мастером седла ещё до вашего рождения.
Излишние покачивания в сторону, и недоверчивый храп лошади, чувствующей неуверенность своего наездника, говорили об обратном, но хёвдинг постарался не обращать на это внимания, ответив лишь лаконичное:
– Тогда в путь.
Мысленно призвав себе на помощь великую Триаду, Меинхард вонзил шпоры в бока коня и вместе со своими воинами и многочисленной свитой короля поскакал к замку.
Едва покинув спокойные, из-за обилия стражников и воинов личной охраны хёвдинга береговые зоны города, кавалерия окунулась в мир хаоса. Центральная улица была словно в тиски зажата сотнями разгневанных горожан, которых едва сдерживали взмыленные и уставшие от постоянного напора, превышающей их численно в несколько раз толпы, стражники.
Обернувшись назад, Меинхард заметил, как личная гвардия короля облепила Роланда со всех сторон, поместив его в середину своего строя. За их блестящей, ещё ни разу не бывшей в настоящем сражении броней, он увидел его промелькнувшее испуганное лицо. В этот момент хёвдинг пожалел, что не предупредил короля о беспорядках в городе, но, с другой стороны Меинхард понимал, что правителю Лордарии нужно было самому окунуться в то, что он сделал своей неумелой политикой.
Поначалу плотный строй конников, рассредоточившись по сужающейся улице, быстро и без промедлений продвигался вперёд, но на первом же перекрёстке случилось худшее.
Адалвальф поравнялся с резко остановившимся с Меинхардом, разыгравшаяся перед ними картина была ужасающей.
– Они прорвались, Адалвальф, безумцы, чего они хотят добиться этим бунтом?!
– Того чего и все бунтари, они желают быть увиденными, услышанными и понятыми, но мы сейчас не в том положении, стражники едва сдерживают их, я боюсь повелитель вам нужно…
Но Меинхард и сам знал, что ему нужно сделать.
– Стражники! – прокричал он хриплым надрывным голосом. – Обнажить мечи, каждого кто не освободит дорогу, я разрешаю убрать с неё любым способом!
Чумные от долгого сдерживания оголтелой толпы, стражники почуяли запах крови. Их волчьи инстинкты возобладали, и долго сдерживаемая ярость бурным потоком вырвалась на свободу. Получившая удар толпа резко отхлынула, оставив на мощёной камнем дороге, корчиться от боли не меньше десятка раненых и столько