Что касалось палочников Штока, говорящих грибов и медуз-прыгунов, которые дожидались в лагере, то их тоже было решено отправить на орбиту «Кирасиром».
– А кто лагерь будет сворачивать? – спросила Афина.
Неожиданно вмешался командир «Кирасира».
– Лагерь бросаем. Времени нет. Меня уже в двух других местах ждут…
Само собой, после такого заявления прощание вышло недолгим, если не сказать скомканным.
Афина пожала руки всем саперам до единого – они больше не были для нее «просто саперами». Теперь она знала каждого по фамилии. Это красавчик Липин, представитель столь любимого на Руси «есенинского типа», это качок Павлов, это балагур Мохович с рукопожатием ребенка, это, с черным кудрявым чубом, Борзун, известный паникер, а это незаметный обычно страдалец Белошапко… А это Матюшенко с Гресем, неразлучные друзья…
То же сделал и Григорий.
С Засядько она попрощалась последним. Рука у молодого офицера была все такой же влажной и костлявой. Некомандирской рукой.
– А вы что же? С-сразу за нами на орбиту? – спросил Засядько у Афины.
– Разумеется! – поспешил заверить его Григорий. Однако неожиданно натолкнулся на решительный отпор со стороны супруги.
– Нет-нет-нет! Никаких «сразу»! У нас есть еще десять часов, которые я намерена потратить с пользой для российской науки. И не смотри на меня так, Гришенька! Не смотри! Я просто обязана поймать несколько экземпляров перевязанного парусника для лепидоптерария профессора Христианского, моего дорогого научного руководителя… Иначе он не поймет! Проклянет меня, ну, буквально!
– Ну разве если ради Христианского… – проворчал озадаченный новостью Григорий.
Он обязательно поспорил бы с женой. Если бы не был уверен: спорить с ней абсолютно бесполезно.
Когда «Кирасир» эффектно стартовал с пляжа да прямо в космос, Григорий все же обратился к Афине, которая подозрительно активно рылась в рундуке с водолазным снаряжением.
– А зачем профессору Христианскому твои… мнэ-э…
– Перевязанные парусники?
– Ага.
– Да они ему даром не нужны, – отмахнулась Афина.
– А почему же мы тогда… не летим? На орбиту?
– Потому что мне нужно кое-что проверить.
По-девичьи звонкий голос Афины, в котором страх, уклончивость и елейная ласковость перемешивались в равных пропорциях, Григорию совсем-совсем не понравился.
– Что именно «проверить»?
– Да броненосца.
До Григория вдруг, что называется, дошло.
– Ты? Собираешься? Погрузиться?! В это?! Озеро?!! – взревел он рассерженным бизоном.
– Я – да. Собираюсь. Погрузиться, – промолвила Афина, пряча глаза.
– Да мы туда только что с пулеметом ходили! И то все тряслись! Я когда возле этой дыры стоял, чтобы как-то в рамках держаться, перепроверял гипотезу Шервинского-Вана для косоугольных многообразий! Это я делал, чтобы