Сразу, как освободились, получили следующий вызов: психоз у мужчины пятидесяти трёх лет.
Открыла нам женщина и прямо с порога сказала:
– Убежал он, наверное, минут двадцать назад.
– А почему же тогда не перезвонили и не отменили вызов?
– Ой, простите, пожалуйста, я так расстроена, что вообще ничего не соображаю. Я ведь с ним как на пороховой бочке живу, не знаю, что ему в башку взбредёт. Ладно, если сразу убьёт, а то калекой сделает на всю жизнь. Кому я буду нужна?
– Он у психиатра наблюдается?
– Да, уже давно. И в больнице миллион раз лежал, а что толку-то? Это всё у него после Чечни началось. Он тогда в милиции работал. Три контузии перенёс, вот мозги-то и повредились. Его потом комиссовали, вторую группу дали.
– Ну что ж, ладно, как появится, звоните, вызывайте повторно.
Не имеем мы права розыскные мероприятия проводить. В полицию сообщать? Но что именно? Если б информация была, что он вооружён, то тогда бы конечно сообщили. А так нечего и пытаться. В общем, пустым оказался этот вызов.
Да, чувствуется, что вызовов до неприличия много. Между приёмом-передачей разница во времени до неприличия большая. А это означает, что в планшете и карточках писать время пока не надо. Когда на Центр приедем, там с диспетчером всё подкорректируем.
Следующим вызовом была перевозка мужчины пятидесяти четырёх лет из ПНД в психиатрический стационар.
Врач диспансера Луиза Александровна отдала нам направление и рассказала:
– Больной стародавний с параноидной шизофренией, инвалид второй группы. Течение непрерывное, бред и галлюцинации всегда однотипные. Говорит, что постоянно «видит» и «чувствует» беса. Сегодня он сам пришёл и в стационар попросился. Сказал, что бес его заставляет из окна выброситься. В общем, ждёт он вас у кабинета.
Мы вышли и никого не увидели. Обошли всё, включая туалет, но безрезультатно. Хм, никак передумал и сбежал. Ну что ж, нет так нет. Как говорится, не больно-то и хотелось. А вот когда вышли во двор, увидели сидевшего под дождём на мокрой скамейке худощавого небритого мужчину. Его насквозь промокшая чёрная ветровка блестела от воды. Лицо было неподвижно и не выражало совершенно никаких эмоций.
– Здравствуйте, а вы часом не Данилов? – поинтересовался я.
– Да, Данилов, – ответил он. – Я вас давно жду.
– А зачем же вы под дождём-то сидите? Вы же промокли насквозь!
– Ну и что. Излишний комфорт – это грех.
После того, как мы пришли в машину, беседа продолжилась.
– Что вас беспокоит, Анатолий Сергеич?
– Много всего. Внутри всё трясётся, давит. В голову чужие мысли лезут. Я пытаюсь их прогнать, а никак. Бывает, что ругаюсь очень сильно.