Не обращая внимания на ругань крестьянина, упавшего на свой мешок, инквизитор стал протискиваться между собравшимися, надеясь подойти к человеку с ослиной головой поближе. Однако того окружало плотное кольцо хихикающих мальчишек. Уродец морщился, покачивал мордой из стороны в сторону и закатывал выпученные глаза, никак не реагируя на насмешки. Вдруг по толпе пробежал ропот; крики и хохот стихли. «Сеньор Семурел», – с большим уважением сказал хорошо одетый купец, стоявший рядом с инквизитором.
В дальнем конце площади появилась четверка солдат со знаменами Шалланов. Следом за ними ехал всадник, полностью одетый в черное.
Раздавая направо и налево удары плоской стороной мечей – кому по спине, а кому и по голове, – солдаты быстро разогнали мальчишек и слишком любопытных взрослых, потешавшихся над чудовищем. Потом окружили его, взяли под руки и увели, свернув в переулок. Мужчина на лошади еще раз оглядел толпу предостерегающим взглядом и исчез вслед за ними. Постепенно все успокоилось, люди и животные вернулись к своим делам.
Под впечатлением от увиденного, Эймерик снова хотел подойти к Бернье, но передумал, вспомнив о косматом мужике с мешком. Решил просто побродить по площади и послушать – вдруг какая-нибудь мелочь окажется полезной. Походка инквизитора выдавала сильное волнение.
Когда церковный колокол пробил Шестой час, Эймерик отправился к замку Уссель, ведя коня под уздцы. Он полагал, что Эбайл уже предупредил кастеляна и тот приготовил комнату, где можно будет отдохнуть в тишине от назойливых мыслей.
Церквушка Сен-Клер, о которой говорил Бернье, стояла на другом берегу реки, на небольшом возвышении; дальше дорога забирала вверх и вела к замку. Эймерик толкнул скрипучую дверь. В церкви не было украшений и ни одного распятия на стенах из пористого камня. Алтарь, даже без табернакля, представлял собой простую гранитную плиту с природными вкраплениями селитры. Перед ним стояла единственная скамеечка для коленопреклонения, на которую через окно без стекол падал свет. Вот и все убранство.
Сложно представить, что здесь каждую ночь проводилась служба. Стараясь не скрипеть дверью, Эймерик вышел из церквушки и, пройдя по деревянному мостику, начал подниматься на холм; конь шел следом.
Погода стояла прекрасная. Белоснежные вершины далеких гор, окружавших Шатийон, ярко искрились на солнце. С каждым шагом все шире открывалась панорама деревни среди пятен мрачной зелени лесов и заросших кустарником просторов. Эймерик разглядел ощетинившийся знаменами строй всадников, которые спускались от замка Шалланов и устремлялись на другой берег сверкающей ленты реки – очевидно, Эбайл в сопровождении многочисленной свиты отправился в Фенис.
Как бы прекрасна ни была природа в своей безмятежности, Эймерика она не трогала – на его мрачном лице лежала печать холодной решимости. Теперь он знал, что ересь прочно укоренилась в Шатийоне. Необходимо лишь выяснить, многие ли заражены ею, и действовать