– Эх, товарищи пенсионеры… Вы слышали, что пить в наше время нельзя никому? Ну, чего смотрите? Пейте, раз налили!
Гарбуз и Дмитрич вяло выпили, опустив хмурые лица. Арсений подсел к столу и закурил.
Дмитрич засуетился.
– Ну… пойду я… по этажам пройдусь…
– Да вы закусывайте, Дмитрич, закусывайте! Я… так зашел, кое-что спросить.
Дмитрич быстро набил рот закуской и удалился.
Гарбуз пододвинул Арсению тарелку с салом.
– Угощайтесь, Арсений Викторович… А может, по чуть-чуть?
– Спасибо, в другой раз. Тарас Гермагенович, а вы сколько лет здесь работаете?
– Арсений Викторович! Вы же подписали мне заявление еще на год… – с обидой в голосе сказал Гарбуз. – Я заслуженный…
– Да я не об этом, заслуженный вы наш! – перебил его Арсений. – Я тут недавно работаю и мало знаком с историей нашего Дворца Культуры. Говорят, на этом месте раньше церковь была?
– Дайте подумать…
Гарбуз почесал затылок.
– После войны – пленные, ну, то есть, фашисты, Дворец этот отстраивали… А до этого здесь клуб был, кажется, безбожником назывался… Там кино крутили. А еще раньше, да, церковь деревянная стояла. Но я этого не помню, я же в двадцатом родился…
– Почему – безбожником? – удивился Арсений.
– Ну, а как же… Чтоб людей отвадить от церковного мракобесия… Чтоб молодежь воспитывать в духе атеизма… и ленинизма. Арсений Викторович, такая закуска, грех не выпить…
– Ну, так выпейте. А вам известно, что на территории нашего аттракциона священник похоронен?
Художник быстро наполнил рюмку и профессиональным движением опрокинул в рот. Его лицо мгновенно приобрело малиновый оттенок.
– Не, не слыхал. Там раньше клумба была… и танцплощадка. Потом уже колесо поставили… А кто это вам сказал?
– Отец Виктор.
– Батюшка? Ну, он может жнать… Он ждешний… – полный рот закуски сказался на дикции художника. – Помню, как его бабушка за ручку в церковь водила… А что это был за священник?
– Отец Виктор говорит, что его чекисты убили, когда гонения начались на духовенство. Останки его вроде бы здесь, под колесом обозрения. Теперь по церковным канонам, этот священник – мученик, и его, по словам отца Виктора, надо перезахоронить…
– Ишь, ты… Мученик! – возмущенно воскликнул Гарбуз. – Если и убили, так значит, виноват был! Да и зачем былое ворошить? Пусть себе лежит спокойненько. Ай, да брешут они, все эти батюшки! Им бы только карманы набить за счет трудового народа! Посмотрите, сколько церквей понастроили… Больше, чем кинотеатров! Эх, Сталина на них нет…
– М-да, кого нет, того нет. А с кем еще можно поговорить на эту тему?
Гарбуз призадумался.
– Да с кем? Наверное, только с Губернской, с Татьяной Дмитриевной.
– Это та бабулька, которую я часто в читальном зале вижу?
– Она самая, Арсений Викторович.