– Так помоги еще избавиться от него! – указываю на дверь, за которой люкс араба. Кричу. Надеюсь, стены толстые. – Мне страшно, Алекс. Мне страшно за свое будущее и за свою жизнь.
– Страх это хорошо, – непрошибаемый человек. Что должно случиться, чтобы он стал чувствительным к чужим переживаниям? – Страх – двигатель всего живого.
– В ту ночь ты так не говорил… – шепчу одними губами.
Декабрь. Разговоры, тайны, обещания, одна бутылка вина… Пистолет.
Своими словами попадаю в десяточку. Алекс из своего угла устремляется к окну.
Его дыхание шумное и напряженное. Да и воздух в большой комнате резко стал тяжелым. Превратился в густое, вязкое марево.
– Твое молчание в обмен на помощь?..
Все съеденное подступает к горлу, и я ощущаю несглатываемую горечь на всей поверхности языка. Никогда не была шантажисткой. Это низко и подло, зная, что именно мне рассказал Алекс.
– Прости, – говорю беззвучно, – понимаю, как для тебя важен тот человек. Омар…
– Да ни хрена ты не понимаешь, Марта! – Алекс срывается. В его глазах горят обида и разочарование. Захотелось даже стереть с себя его взгляды металлической губкой и переодеться.
На одной чаше весом моя совесть, через которую я перешагнула, на другой – моя жизнь и судьба. Выбор очевиден, да и я не идеальная. Мы выяснили это в ту ночь.
– Тогда ты показалась мне другой. По факту – обманщица и шантажистка. Браво, Марта. Никто до тебя не падал так низко в моих глазах.
Если бы можно было сжаться в комочек и исчезнуть, я бы это сделала. Мне снова холодно. Уже от слов Алекса.
– Я подумаю, как решить твою проблему. Нашу проблему.
– Значит, ты поможешь? – вскакиваю на ноги.
Голова начинает кружиться. Выдыхаю с облегчением, но на душе осадок. Разберемся с ним позже, когда буду в полной безопасности.
– Зачем я только перезвонил?..
Алекс уходит, громко хлопнув дверью. Я укладываюсь на широкую кровать, беру подушку под голову и сворачиваюсь калачиком. Мне пахнет булочками с корицей, как тем декабрьским вечером.