А сервировано всё было красиво: три толстых свечи с ровным пламенем, круглый стол, на котором стояла пара блюд, накрытых круглыми крышками, бутылка вина, обёрнутая салфеткой, ещё блюда с тарталетками, нарезкой, корзинка с пышным хлебом нескольких видов, парочка салатов. И ароматы витали такие, что я невольно сглотнула слюну, принюхиваясь, как хищник, вышедший на охоту. Да, проголодалась, пока поглощала знания.
– Прошу, – Арман учтиво поклонился и отодвинул для меня стул.
Я опустилась, расправила складки платья, постелила салфетку на колени, краем глаза отметив, что канцлер внимательно наблюдает за мной. Что ж, я не в деревне родилась, между прочим. И мама учила, как вести себя на званых обедах. Правда, только теперь понимаю, откуда она всё это знала, и зачем учила меня. Наверное, надеялась, что когда-нибудь я вернусь в родной мир… Так, отставить ностальгировать. Я подняла голову, проследила, как Арман снимает крышку с ближайшего блюда – там оказались какие-то мясные рулетики, политые густым томатным соусом, на подушке из макаронных изделий, судя по виду. Дождалась, пока Арман поухаживает и положит мне на тарелку, разольёт вино, я же ещё добавила салатов и тарталетку.
Гость поднял бокал, я тоже, края соприкоснулись, и по комнате поплыл хрустальный звон.
– Что ж, за наше сотрудничество, Вивьен, – произнёс Арман, не сводя с меня поблёскивавших в полумраке глаз. – Надеюсь, оно будет плодотворным во всех смыслах.
Итак, судя по моим внутренним ощущениям, игра началась. Осталось разобраться, какая именно, и что за роль уготована в ней мне. И я улыбнулась в ответ, пригубив напиток, но ничего не ответив. Арман же вдруг отставил бокал и опустил руку, явно собираясь что-то достать.
– У меня для вас подарок, Вивьен, думаю, он вам очень понравится, – а вот от этих слов почему-то по спине пробежал холодок.
Глава 4
Я молча смотрела на бархатную прямоугольную коробочку, подозрительно напоминавшую футляр для драгоценностей. А вот это, пожалуй, лишнее, точно. Украшения ещё рано принимать, если вообще стоит.
– Это память о вашей матери, – словно заметив мои колебания, добавил Арман и подвинул коробочку ко мне. – Откройте, Вивьен.
Что ж. Ладно. Посмотрим. В конце концов, отказаться никогда не поздно. Я протянула руку и взяла футляр, открыла… Там лежала золотая цепочка с медальоном, и внутри – портрет моей матери. Удивительно точный, и настолько реалистичный, что глаза внезапно защипало. Она улыбалась своей мягкой улыбкой, и здесь ей было лет двадцать, не больше. Мама сидела в саду, в лёгком золотистом платье, и держала на коленях букет цветов.
Я