– Ахахах, какая я, оказывается, ладно! – хохочу, – А ты что же тогда? Кинулся на защиту члена Фоменко что ли? И это подарочек от меня? – тыкаю пальцем в его содранную скулу.
Едва касаюсь, но Яр все равно тут же возмущенно шипит.
– Ой, извини, – инстинктивно подаюсь к его щеке и дую на поврежденную кожу. Близко. Почти касаясь губами.
Через секунду замираю, перестав.
Потому что понимаю, что Яр тоже замер и косится на меня совершенно серьезным, тяжелым взглядом.
– Извини, ну что там дальше, – хрипло бормочу, обратно садясь подальше. Лицо мое пылает так, что больно щекам.
Тихий сглатывает, прочищая горло. Зажмурившись, чешет бровь, прежде чем продолжать.
– Так… Ну а дальше… Кхм… – он говорит отрывисто, словно никак не нащупает мысль, – Дальше Богдан начинает при всех тебя оскорблять, а я за тебя заступлюсь. Нас растаскивают. Ты очень благодарна мне, и мы тут же понимаем, что у нас… м… любовь. Вернее… – Яр склоняет голову набок, вперив в меня нечитаемый темный взгляд, – Я всегда знал, а ты вот только тогда поняла, – делает паузу, – Ну как? И про Фоменко объясним, и про синяки, и про то, откуда я взялся…
Смотрит мне в глаза. И мне кажется, будто он говорит что-то еще, что-то очень волнующее, только я не слышу. Лишь чувствую. И в животе тепло-тепло.
– Да, все сходится, – рассеянно отзываюсь. А сама пытаюсь уловить летающую в воздухе эмоцию четче. Стараюсь, но она ускользает, тает в черных глазах напротив, – Класс…
– То есть так и говорим? – Яр чуть хмурится и задумчиво, будто неосознанно, косится на мои губы.
– Да.
– А теперь будем спать? У меня реально от недосыпа и бодуна мозг гудит, – Яр снова откидывается в кресле и немного опускает спинку. Закрывает глаза.
– Да, давай, – соглашаюсь я.
Тихий вырубается практически сразу. Я же верчусь в своем кресле, никак не находя удобного положения. В итоге, сбросив кроссовки, залезаю с ногами и сворачиваюсь неуклюжим клубком, прислонившись виском к прохладному стеклу иллюминатора.
Наконец погружаюсь в сон, плавая в котором чувствую, как Яр перехватывает мои ступни и кладет себе на колени, давая возможность лечь удобней.
Не сопротивляюсь ему. В конце концов, я сплю. Хотя его ладонь на моей щиколотке обжигает даже сквозь сон.
Глава 10. Ярик
– Запоминай, мама – Татьяна Ивановна, папа – Владимир Анатольевич, – взволнованно наставляет Анжелика, пока мы шагаем к зоне прилета, – Повтори! – на ходу требовательно ловит мой взгляд.
– Татьяна Ивановна, Владимир Анатольевич, – послушно изображаю из себя туповатого попугая.
А сам бурчу про себя “Какая же ты иногда командирша!” и мысленно закатываю глаза.
Обычно меня такое бесит и вызывает мгновенный протест. Спасибо счастливому детству в окружении отца и бабушки, которых хлебом не корми – дай всех построить.
И даже на Кудряху сейчас