Охраны у поселения не было. Точнее, местами возвышались какие-то кривые подобия на сторожевые вышки, но создавалось ощущение, что охранники не знают, как ими пользоваться. Они то сидели на перилах, то слонялись вокруг, то вообще, бросая свой пост, уходили куда-то. Однако оружие у них имелось, поэтому диверсанты Полка незаметно двинулись вперед. Часовые стали пропадать с вышек чаще. Через полчаса ушли вперед снайперы. Еще через несколько минут томительной тишины среди домов послышались выстрелы и прозвучал сигнал к общей атаке.
Прижав карабины к груди, юноши побежали, борясь с ощущением дискомфорта и общей неправильности окружающего. Первое время они даже не видели врага. Над головой иногда посвистывали пули, но все они летели в сторону города – Штерн уже научился отличать высокий свист снайперских пуль от басового жужжания свинцовых шариков местных ружей. Жители с растерянностью и ужасом на лицах разбегались в стороны. Милиты пока что игнорировали их. Внезапно неторопливо шагающий перед ними боекостюм остановился. Боец предупреждающе поднял руку. Перебежав немного вперед, Штерн припал к наклоненной наружу стене семиугольного дома и выглянул на улицу. Проход загораживало некое подобие баррикады. Три лемура, прячущиеся за ним, наскоро успели нацепить какую-то броню. У двоих были примитивные ружья, третий нашел лук и копье. Они испуганно следили за улицей, но Штерна пока не заметили. Боец в боекостюме положил руку ему на плечо. Дождался, пока молодой человек оглянулся, затем качнул шлемом в сторону и поднял растопыренную пятерню. Штерн кивнул в ответ и принялся считать про себя. На счет «пять» они с Диезом дружно открыли огонь по баррикаде. Одного из лемуров они ранили или убили – отсюда не было видно. Остальные попрятались и спустя короткое время начали неумело стрелять в ответ. Пространство перед баррикадой было полностью открытым, и приблизиться к стрелкам, пусть и плохим, было трудно. Но этого и не требовалось. Увлеченные перестрелкой лемуры вовремя не услышали, как в крышу за их спинами ударились тяжелые ботинки боекостюма. Он железным коршуном упал вниз, сделал два коротких выпада боевым ножом и через несколько секунд уже махал друзьям из-за баррикады. Бойцы двинулись дальше.
Рассветный удар оправдал себя полностью. Лемуры довольно долго не могли даже понять, кто и откуда их атакует. Бойцам врага казалось, что милиты уже были везде. Охваченные паникой, не верящие, что война внезапно пришла в их собственный дом, лемуры в панике пытались сделать хоть что-нибудь и в основном мешали друг другу. Они даже не замечали, что на одного человека из-за гор приходилось пять-семь собственных воинов, и это не считая орды