5
Командир издал пронзительное победное карканье, в котором «Р» была звонкая и резкая будто у ребенка, только научившегося ее произносить.
Кар-р-р-р! Ур-р-ра-ра-а! Его клич подхватила добрая сотня ворон с разных концов помойной кучи.
– Мы хорошо поработали, парни! В ближайшее время они вряд ли сюда вернутся – с радостным придыханием каркал командир. – Теперь можно отдыхать и обживаться, но сначала нужно подкрепиться. Кажется, возле той кучи, во-он там, где лежит старый холодильник – клюв ворона указывал на вздымающуюся горным хребтом, пеструю мусорную кучу, – лежит труп собаки. Свеженькая м-м-м ! – Глебу показалось, что ворон зажмурился и проглотил слюну. – Она ваша, ребята.
Речь командира потонула в возбужденном карканьи. Десятки крыльев захлопали, издавая звук, похожий на штормящее море. Черная туча устремилась к пригорку, который в доли секунды превратился в кишащий воронеными телами муравейник.
На ржавом кузове остались только Глеб и командир. Глеб еще не был настолько голоден, чтобы стоять в очереди за кусочком дохлой псины, да и праздничного настроения у него тоже не было. Скрипя клювом, он думал о том, что с такими успехами, он не то что не сдохнет быстро, а переживет всех ворон из своего отряда. Какого черта он включил героя? Тут его осенила догадка. Он делал это неосознанно, точнее даже не он, а – это воронье тело, эта машина, мини-истребитель, пассажиром которого с некоторых пор стал Глеб. Он понял, что это никакое не геройство, а инстинкт самосохранения в самом что ни на есть первозданном виде. Еще он понял, что этот инстинкт, гораздо сильнее его разума и как бы он не желал погибнуть, инстинкт не даст ему этого сделать.
– Молодец, хорошо дерешься! – глядя на угольную клювастую морду командира, Глеб нарисовал в воображении серые глаза и белозубую улыбку. Вместо распушившегося крыла, его фантазия изобразила, дружески хлопающую по плечу, руку.
– А раньше что, плохо дрался? – спросил Глеб, осознавая, что он далеко не вылупившийся из яйца птенец.
– Не знаю, ты только сегодня в мое звено попал. Так что будем знакомы! Меня зовут Плешивый!
– Очень приятно, Глеб! – он взмахнул крылом, встречая воображаемое рукопожатие.
– Э-э не-ет! Никаких человеческих имен. Здесь только клички, названия.
– Тогда, кто я? Как мне себя называть? – растерянно пробормотал Глеб.
– Хм-м! – Плешивый задумался, прищурив сочный будто оливка, глаз. Он оглядывал Глеба с головы до лап, выискивая примету, которая наиболее его характеризует. – Давай ты будешь Голубым!
– Что? – Глеб взвизгнул. – почему голубым?
– Просто на тебя падает солнечный