Я увлекся.
Когда и в какой момент закончились подарки, я не понял. И просто продолжал ходить меж больными и расспрашивать про их жизнь, чем болеют, откуда они, как попали сюда
Люди смотрели на меня по-разному, в основном это были настороженно пугливые взгляды, а иногда восторженные и благолепные. А несколько раз были злые и ненавидящие. Первым был старик и его даже трогать не стал, явный раскольник-старообрядец, а второй был юноша с обожжёнными руками и лицом, он смотрел на меня зло, с ненавистью и каким-то даже отвращением.
Мне стало интересно, и я, подойдя к нему, стал задавать стандартные вопросы, кто он и как попал сюда. Задавал автоматически, даже не слушая ответы. Я смотрел на него и думал, что мне с ним делать. Потом подошел к нему поближе, сел на краешек его койки, при этом положил руку ему на плечо, чему он крайне был удивлён, и, глядя ему в глаза, спросил:
– Почему Вы так меня ненавидите, сударь? Что я Вам сделал?
Его взгляд заметался, и множество эмоций пробежало по его перебинтованному лицу за долю мгновения, потом его, в сущности, очень молодое лицо озарила решимость.
– Вы и весь Ваш род – убийцы и пиявки!
От удивления я даже немного отстранился от него и убрал руку с плеча.
– Вы гробите и держите в рабстве миллионы людей. Вы запрещаете учиться одарённым детям и не даёте им жить! Вы сгоняете людей с мест их жительства, только потому, что они другой национальности и веры! – он говорил громким шёпотом, но его слышали все окружающие. Через грязные бинты, что покрывали его лоб и один глаз, просочились капли крови. Он прерывисто дышал, в его эмоциях была жгучая боль и уверенность в своей правоте.
«А вот и ещё один фанатик, ведь явно взрывчатку варил на кухне, ну что ж, тем лучше».
– Как Вас зовут, сударь, представьтесь, пожалуйста, – попросил его я.
– Андрей Семёнович Терехов, студент третьего курса московского Императорского университета, к вашим услугам! – этот борец с террором так произносил слова, что создавалось ощущение, что сейчас он шёл на свою собственную Голгофу, и у меня даже возникло чувство одобрения и уважения к этому, по сути ещё, мальчишке.
– Андрей, ты веришь, что Христос умер и Воскрес в третий день, ради всех людей? Ради нас с тобой? – спросил я, взяв его за плечо.
Он ошарашенно смотрел на меня, так как ожидал чего угодно, но явно не проповеди.
– Просто ответь, веришь ли ты Ему или нет?!
– В..верю… – прошептал он и закрыл единственный целый глаз