Ираклий Андроников писал о Фаине Георгиевне так: «Если говорить о Раневской, то во всех ее созданиях мы чувствуем стиль их автора, неповторимую манеру его, своеобразие его натуры и творческих приемов. Это единство стиля не означает, однако, однообразия. И словно для того, чтобы показать свои неограниченные возможности в пределах своего голоса, своего обширного человеческого диапазона, актриса не боится играть роли, близкие между собой по материалу… Раневской в высшей степени удается передать не только существо человека, но и свое отношение к нему – свою мысль о людях, о жизни, об истории. Ей всегда есть, что добавить к авторскому замыслу, она всегда понимает, как углубить и развить его. И работает она не на своей характерности и даже не на характере своем. Она далеко уходит от себя. И создает людей нисколько на себя не похожих. Скромная, неустроенная, неуверенная в себе, вечно в себе сомневающаяся (но как художник глубоко убежденная во внутренней своей правоте!), она берет характеры, диаметрально противоположные собственной своей натуре, – играет женщин бесцеремонных, грубых, расчетливых, жадных, или смешных, или жалких… С необычайной остротой Раневская проникает в социальную основу образа. Она мыслит исторически. Для нее нет характеров неподвижных – вне времени и пространства. Она очень конкретна и глубока…»[47]
Талант Раневской, ее актерское могущество не были востребованы до конца. Как в театре, так и в кинематографе. К сожалению. К огромному сожалению. Вот перечень ролей, сыгранных Фаиной Георгиевной на сцене (при всей своей огромной любви к кино она считала себя в первую очередь театральной актрисой) за четверть века, с 1956 по 1982 год: Антонида васильевна в «Игроке» Достоевского, Прасковья Алексеевна в «Мракобесах» Алексея Толстого, Бабушка в средненькой, скажем прямо, комедии Алехандро Касона «Деревья умирают стоя», Мария Александровна в «Дядюшкином сне», миссис Сэвидж в «Странной миссис Сэвидж» Патрика, Люси Купер в прекрасной пьесе Дельмара «Дальше – тишина…», где партнером Раневской был Ростислав Плятт, Глафира Фирсовна в «Последней жертве» Островского и Филицата в его же «Правда хорошо, а счастье лучше».
Восемь ролей за четверть века и далеко не все из них были ролями первого плана! Всего-то! У посредственных, ничем не примечательных актрис, за такой большой период набирается втрое-вчетверо больше ролей. У самой Раневской в молодости, за десять лет, с 1920 по 1930 год ролей набралось втрое больше!
Зрители любили, просто обожали Раневскую, ее участие в спектакле заведомо обеспечивало многомесячные аншлаги, но вот режиссеры… Режиссеры считали, что с Раневской тяжело работать. Почему? Потому что она очень ответственно относилась к трактовке роли, вживалась в нее по-настоящему, вкладывала