Слова сыпались незнакомые, непонятные. Но одно поняла сразу: про то, что выдачи нет. Потому что Фье́льбрис О́ркан будут искать. И потому что про Красную стражу Возмездия я читала тайком от гувернантки. Изменников принято до третьего колена…
– Я смогу… Я буду работать.
– Ты, девка, смотрю, не догоняешь. Это ж не посуду мыть да не полы подметать…
– Такое – сгодится?
Я поймала за хвост резкий осенний арси́н, предвестника грозы, и обрушила его на мелкую грязную речку, заставив поток разделиться надвое. Уж про что, а про ветра я от дяди-моряка всё знала. И когда позавчера стихия внутри внезапно взвыла при взгляде на горящий отчий дом, то с ними как-то сразу нашёлся общий язык.
– Во дела… – поскрёб мальчишка пробивающуюся поросль на подбородке.
Ольме сам всего два месяца на Дне околачивался. «Шепнули» за него, как и он за меня тогда. Подонки новичкам месяц испытательного срока дают. Проявишь себя, сумеешь заплатить старшим – тогда добро пожаловать. Будет тебе и имя, и защита, и кров. Вся эта мелкая шушера на Дне собственного слова не имеет. Хочешь работать по району – пальчиками по карманам или собой торговать, как бабочки – работай, только плати подонку. Эта вся шобла – бесправная, бездонная. Придонная, вернее. Мальки, а не рыбёхи. Среди них даже самый мелкий подонок, без единого плавничка – уже статус.
Ольме был удачливым щипачом; фартовым, как на Дне говорят. Он был немногим старше меня, и через год тощий мальчишка превратился в статного Ольме-красавчика. А из простых карманников перешёл уже в другой разряд.
– Ты, девка, о таком лучше молчи. Хоть подонки почти весь город держат, а с магами всё равно связываться не станут, если придут те за тобой. Ага, глаза пучишь… Я уже понял, что могут. Да не трясись ты, сказал же: со Дна выдачи нет. Если и сама высовываться не станешь. Звать тебя как? Хотя, нет, молчи! Нет у тебя больше прежнего имени. Будешь… вот Ветром и будешь! Ветерком даже…
Так меня Дно и приняло. А Принцессой уже мамка Трефа окрестила, когда я к своему первому ужину на Дне – куску жёсткой и жилистой баранины – застенчиво попросила нож с вилкой.
– Пальцев, что ли, нет? Нет, гляньте, кака принцесса выискалась!
Прижилось и одно прозвище, и второе. Вежливость тут оказалась не в почёте, наоборот, считалась признаком слабости. Въевшиеся под кожу «благодарю» и «не затруднит ли вас…» засунула, куда велели. Лишних слов здесь не любили.
О способностях моих знали Ольме и Ульвен-волк, потому что даже от полукровки-оборотня такое не скрыть. Остальные порой ведьмой величали – было. Кому же в голову придёт, что потомственный маг-стихийник в подонки подался. Дно и магия – это как Кустарный квартал и та же Эльдстегат: пропасть.
Какой там ратга́уз, учёные мужи в магистрате или даже Серая Гарда с «сикерками»! Доброй половиной Дансвика заправляло Дно. Профессиональные воры всех мастей, шулера, сутенёры, попрошайки, «счастливчики» – вся теневая жизнь города подчинялась