– Неправда, не говори так, никто в этом не виноват, – произнес Паоло как можно тише и медленнее, стараясь успокоиться и собраться с мыслями.
Когда они говорили по телефону, он понял, что она его видела, о сообщении она даже не упомянула. Возможно, так его и не прочитала. От этой мысли ему стало не по себе. Он часто ей врал, врал постоянно, но это было нелегко: ложь не приносила никакой выгоды, скорее так он наказывал сам себя.
– Нет, это я виновата. Я отвлеклась, не задержалась, чтобы убедиться, что ты его забрал, поторопилась уйти. Мне просто хотелось уйти, и знаешь почему?
Он сглотнул застрявший в горле комок. Во рту стоял мерзкий привкус, Паоло ничего не ел с самого утра, только проглотил комплексную пищевую добавку: кальций, магний, железо, калий, марганец. Желудочный сок сделал свое дело, и в животе разгорались угли.
– Да! – отрезал он, поскольку знал, что в приступе ярости Виола могла наговорить все что угодно.
– Я паршивая мать! – выкрикнула она.
Женщина, стоявшая на остановке трамвая на другой стороне улицы, обернулась; Паоло бросил взгляд на нее, потом на ползущий вдали трамвай номер 2, новых пассажиров, быстро заполнявших скамью на остановке. Устроенная Виолой сцена не то чтобы кого-то напугала, но явно вызвала интерес. Паоло знал, что главное, чего им в данный момент не стоило делать, – это привлекать к себе внимание.
– Иди сюда, успокойся, иначе ничего не добьешься.
Виола отпрянула и наставила на него палец:
– А ты? Ты ни на секунду не задержался, просто развернулся, как по команде, и уехал обратно в офис. Словом, исчез – как всегда. Ты…
– Виола, теперь это уже не важно, бесполезно выяснять, кто прав, кто виноват, – мягко возразил Паоло. – Нам необходимо успокоиться и начать поиски.
– Ты дерьмовый отец, – не унималась Виола.
Она пятилась от него до тех пор, пока не наткнулась на ограду парковки; она внезапно застыла, как будто кто-то стукнул ее сзади, и повернула голову. Паоло осторожно шагнул к ней. Взгляд у Виолы внезапно изменился, стал настороженным и неподвижным, словно она что-то увидела.
– Ты слышишь? – спросила она.
Он задержал дыхание и прислушался, но не услышал ничего, кроме громыхания трамвайных колес, шума автомобильных двигателей и криков одинокой чайки.
Парк опустел. Виола оперлась на ограду, провела по ней ладонями. Уронила голову на руки и расплакалась.
Паоло медленно подошел к ней почти вплотную.
– Виола, послушай меня, – сказал он, положил руку ей на плечо и поднял голову: по небу плыл черный дым, поднимавшийся с завода на виа Фламиния.
Он увидел длинную тень Виолы на асфальте, которая тянулась вправо, а сразу же за ней заметил детскую коляску.
Лежащую на боку коляску марки Bugaboo, оливкового цвета.
Это была коляска Элиа. Его любимая берлога на колесах, его автомобиль, продолжение его тела. При виде опустевшей коляски сердце