– Я пришла, – сообщила она.
На ней была расклешенная юбка, она никогда не носила чулки, ее ноги, смазанные маслом карите, отливали золотом, и от них приятно пахло.
– Что нам нужно сделать? – спросила она.
Она сказала «нам», явно намекая на то, что готова на уступки.
– Нам надо вынести эти вещи из офиса.
– Но я не могу, адвокат. Это запрещено.
– Совершенно верно.
– Следовательно…
– Следовательно, ты вытащишь их вон туда.
Сара повернулась к окну. Только у Паоло к кабинету примыкала терраса на уровне земли, она выходила на прямоугольный внутренний дворик, засыпанный мелким гравием и вечно утопавший в тени, из-за чего растущая там черешня никогда не цвела.
– Я тебе потом позвоню. Только обязательно ответь, хорошо?
– Конечно.
Он подошел к ней вплотную, слегка прижался грудью к ее груди и, коснувшись губами ее уха, прошептал:
– Если тебя спросят о Марганти, ты ничего не знаешь.
– Адвокат, но мне и правда ничего не известно.
– Молодец, – выдохнул он, – тебе ничего не известно, но ты должна разузнать, по какому поводу выписано уведомление о подозрении.
– Ему?
– Мне.
– Куда вы пойдете?
– К Виоле. Она плохо себя чувствует.
Сара шумно выдохнула. Паоло был так близко, что у нее внутри все дрожало, она заглянула ему в глаза, желая подольше удержать его:
– Я слышала, как Марганти говорил по телефону, он сказал, что у вас проблемы… Что случилось?
Паоло сердито сверкнул глазами, видимо, ей не следовало задавать подобный вопрос.
– Если мне неизвестно, что случилось, как я смогу помочь вам, адвокат?
У нее на шее вздулась жилка. Выходит, Сара боялась за него? Она так ясно проявляла свои чувства, не скрывала своего волнения – все это неопровержимо доказывало ее нежную привязанность к нему, а он от этого уже совсем отвык.
– Сара, ничего не случилось.
В глубине души ему хотелось поведать ей правду, переманить ее на свою сторону, проявить честность, найти в ней опору. Однако он сдержался, и не потому, что не доверял ей, а потому что боялся впутать ее в незаконные дела. По той же причине он не позволял себе ее трахнуть.
– Марганти сказал, – продолжала она чуть слышно, срывающимся голосом, – что иногда вы принимаете на Фламинии отходы из Калабрии, на МБО, ровно на пару дней, а потом они исчезают.
– Он так и сказал?
– Да. Зачем вы это делаете?
– Потому что у них там дела обстоят хуже, чем у нас, они, бедняги, не знают, куда мусор девать.
– Но по закону мусор надо перерабатывать рядом с местом сбора. Разве они не обязаны это делать в радиусе ста километров?
– Ого! Смотрю,