– Так и оставили?
– Да, так и оставили. Понимаешь, я смеюсь потому, что ситуация действительно абсурдная. На нашу школу «дали» две золотые медали. А отличников, ну, типа меня, учившихся на пятерки, было десять человек. Причем, в нашем же классе учился, например, Колька Зубов – так он лучше меня математику и физику знал, в олимпиадах участвовал – тоже хороший претендент на золото. А у меня были лучшие сочинения в школе – их всегда зачитывали как образец. Наверное, если бы золотую медаль дали Кольке, а не мне, то было бы обидно, а здесь – когда такая явная несправедливость – даже не обидно. Я не придавала этому большого значения, про себя думая «пусть подавятся моей медалью». Я мечтала поступить в Москву. Если бы не поступила – вот тогда бы и поплакала вволю. И, кстати, из всех десяти отличников в Москву только мы с Колькой и поступили.
Тут Санька вспомнил:
– А ты говорила, что тебя из школы хотели выгнать. Интересно, это еще за что?
– Да, ты знаешь, я сама не ожидала, что так получится. Это произошло тогда, когда вышло постановление о том, что «мову» можно учить по желанию. Так вот, наша учительница украинского языка требовала, чтобы мы продолжали учить украинскую литературу. Ну, насчет литературы я ничего против никогда не имела – и стихи, и песни украинские очень люблю. Так вот, на уроке украинского языка нас заставили писать диктант, который мы, как «не изучающие», могли и не писать. Это я прекрасно понимала. Ну, я и написала этот диктант на русском языке. То есть в переводе на русский язык.
Санька засмеялся:
– Это за этот диктант тебя и выгнали?
– Ну да. Я же не думала, что это «политическая акция» с моей стороны. Мне действительно было интересно проверить – хорошо я знаю украинский или нет. Думала, что меня за это похвалят. Я не хотела никого оскорблять, тем более украинское государство. Отец, конечно, пошел в школу. Не знаю, что он там говорил, но в школу я на следующий же день пошла.
– Так может, тебе из-за этого медаль не дали?
– Не знаю, может быть, но я, честно говоря, никогда национальным вопросом не интересовалась, так же, как и все остальные школьники. Хотя наша украинка один раз очень грубо сказала в классе: «Жрете наше сало, так i розмовляйте на мовi!». Я не удержалась, и тихонько на ее тираду шепнула своей соседке по парте, что меня от ихнего сала тошнит. Это услышали. Но я не хотела никого оскорблять – меня действительно тошнит даже от вида сала – это же не по моей вине, я тут совершенно ни при чем. Папа и Серега едят сало, а мама и бабушка – нет. Что здесь такого преступного? А ты, кстати, ешь сало?
Санька смеялся:
– Конечно, ем. В принципе, про сало могла бы и не говорить, для них, действительно, сало – главный продукт, уж мы с Мишкой насмотрелись. Жалеешь, наверное, что без золотой медали осталась?
– Да нет, ты знаешь, я всегда считала, что золотую медаль должны получать