Откуда-то слева донесся странный, раздражавший меня звук. Такое впечатление, что он исходил от дерева метрах в тридцати от меня. Я решила, что это дикая кошка. Чтобы издавать такой звук, у твари должны иметься зубы. Интересно, а она знает, что я совсем рядом? Она меня может почуять? Что она станет делать, когда вода спадет? Станет ждать, когда я уйду? И тут я почувствовала в ночном воздухе легкий, едва заметный запах тлена, который доходил до меня несмотря на то, что я сидела достаточно высоко. Стоило мне почувствовать этот запах, вспомнилась история одного бедолаги, заставившая меня позабыть и о дикой кошке, и обо всем остальном.
Мне подумалось, что самое страшное сейчас – умереть как Кой Скиннер.
Глава 4
Незримый призрак покойного Коя Скиннера терзал меня всю ночь. Я пыталась не думать об этом несчастном, но как? Это бы означало закрыть глаза на ситуацию, в которой я оказалась. Я твердила себе, что он был старым, а я, в отличие от него, молодая. Он был слабым, а я – крепкая и сильная. Его жизнь, как и жизнь многих других, унесло наводнение 1916 года, однако о Кое судачил весь округ Джексон. Все дело в обстоятельствах его смерти. О Кое мне рассказала мама, и эта история засела у меня в мозгу, словно червяк в яблоке. Дело было так. Сосед Коя, Лемюэль Додд, обнаружил его в ветвях дерева, на которое старик, по всей видимости, забрался, чтобы спастись от прибывающей воды. Дерево находилось километрах в семи от его дома. В общем, Кой все ждал и ждал помощи, и в итоге настолько ослаб, что не смог спуститься с дерева самостоятельно. Так на дереве и помер. Памятуя о печальной судьбе старика, я стала еще больше нервничать из-за своего положения.
Пить хотелось все сильнее и сильнее. Вдобавок ко всему меня мучил голод, а из-за пустого брюха голова пульсировала так, словно я ей билась о дерево. Наступил второй день. Солнце светило ярко и жарко, и опять же я с радостью встретила его появление. Ближе к полудню оно уже начало меня раздражать, потому что я стала от него потеть. Большую часть времени я находилась в тени, но температура росла, и, вместе с редкой для этого времени года жарой, из-за обилия воды сделалось очень влажно. Снова слетелись насекомые. Кого тут только не было. И мошка, и комары, и оводы со слепнями. Они устремились ко мне как на пир, где я была главным лакомством. Как я только от них ни отмахивалась, как только ни хлопала себя руками – все без толку. Я принялась мотать головой из стороны в сторону, будто решительно отказываясь от какого-то предложения, сделанного мне. Надеялась, что волосы растреплются и тогда насекомые хотя бы не будут лезть мне в лицо – одним словом, попыталась использовать свою шевелюру, как лошадь – хвост. Толку от этого не было никакого, разве что у меня закружилась голова. И тут