нет, не потому, что водка – зло.
Только потому, что эти строки
с горьким потрясеньем принесло.
Помню, парень шёл походкой бойкой,
руки в брюки. Как же! Хулиган.
Но такой… Не злой и не жестокий.
Деревенский искренний пацан.
И в его глазах небесно-синих
зеленела милая земля.
Кто же знал, что он её покинет?!
Не придёт на день Петра в поля…
Тёплый ветер не погладит пряди
тёмных, вороных его волос.
Жизнь дана нам только смысла ради.
Жизнь дана, вплетённая в погост.
Отчего же воздух обжигает?
Банный ветер – сизый херувим —
дым иной, который исцеляет.
Русский дух им издавна храним.
Голову склоняем. Память сердца,
бьющегося в такт весенним дням,
с трепетной заботой землелельца
изнывает по своим парням…
Н. Мочалину
Каждый миг мы вздохом наполняем,
зная и не зная, что живём.
Лучшие часы всегда по краю…
Иссякает время-водоём.
Иногда, на это покушаясь,
кто-то, из далёких от любви,
забирает то, чего не знает,
всё, чего не ведает, творит.
Лучшие из добрых и больших
сердцем и вместимостью объятий,
уходя, уносят часть души,
оставаясь в памяти, и, кстати,
из таких – готовых на добро,
состоят теперь родные сёла.
Где их имя помнят, там светло.
Пусть и сосны мрачны, как костёлы…
Розовый румянец добряков,
их глаза без подлости и фальши
остаются в памяти веков,
остаются сокровенным нашим.
«Дядя Коля» звали мы тебя,
потому что выше всех из школы!
Жаль, что сила молодых ребят
не решает часто очень много…
Жаль и то, что снова нам, скорбя,
видеть слёзы Матери и братьев…
Жить и жить бы! Только нет тебя.
Горе – наше общее проклятье.
Панихида
Мир вокруг – к своей цели… Апрель.
Не по случаю птицы запели,
верба с ветром весеннюю трель
гонит в рядом стоящие ели.
Проезжающий изредка кто-то
по картавому твёрдому снегу
заполнял натюрморт дискомфортом.
Эхо мчалось по талому брегу.
Неподвластен таро или магам
каждый миг бытия – абзац.
Робко таял небесный кварц.
Развевался с балкона флагом
чей-то светлый кусочек белья…
В общей скорби стоял и я.
О густой поминальный ладан
синий бархат стучал, блестя.
Было стыдно поднять глаза,
потому что мы живы. Горе
неожиданно, как гроза
над безлюдным открытым полем.
Было слышно: «Блажени плачущии,
яко тии утешатся скоро».
Покидали безмолвное кладбище.
Облака