– Потрогай бабу, Саш, не бойся, – прошептал кто-то из взрослых.
– Она холодная. – я протянула руку и коснулась ее руки.
Мне стало страшно.
– Она ничего не понимает, – услышала я чей-то голос сбоку.
А мне все казалось, что это какая-то чужая бабушка, холодная, не моя. Моя была другая – любящая, заботливая, живая. И руки у нее были теплыми и чуть пахли табаком.
Как жаль, что сейчас ее нет рядом. Я приезжаю к деду, а он все один, и думаю, как он был бы счастлив, если бы не только первую половину жизни провел с любимой женщиной, но и старость!
А еще мне хочется ее фирменного салата с помидорами, сметаной и солью. И долгих разговоров обо всем на свете! А еще обнять бы ее:
– Баб, я скучаю….
Баба Таня и дед в молодости
После бабушкиной смерти дед держался, как мог, но много пил. Он так больше и не женился. У него бывали женщины на один-два раза. Но новой любви не случилось. Он и сейчас живет один, говорит, никто ему не нужен.
Помню, как он напивался и часто плакал, ходил пьяный по квартире и все повторял:
– Таньку люблю… Танька моя ушла…
Я была подростком, не понимала, каково ему, не слушала.
Теперь понимаю…
Глава 3
⠀
Иногда наша память выдает такое, что и не скажешь, откуда вдруг взялось.
Вот помню время, когда у бабы и деда жили не только я и ма, но и их младшая дочь, ее муж и их маленький сын. И тогда ма уехала на какое-то время жить со мной к прабабушке Вере в деревню, потому что в двухкомнатной квартире деда было слишком тесно для такой толпы.
И в деревне прабабушки ма на речке познакомилась с мужчиной по имени… Поп. Так вот, ма почти сразу начала с ним жить, с этим Попом.
– Мам, привет. Я все еще пишу книгу, у меня тут вопрос. Как ты начала жить с Попом? Ты же жила у прабабы Веры.
– Ой, мы быстро начали жить, я просто увидела свободный дом. У родителей было места мало, у прабабушки тоже, а тут он, один.
И жили мы с ним около года. По фамилии он был Попов, так что все назвали его Поп. Он давно умер, так что рассказывать можно – как водится, об умерших либо хорошо, либо ничего, кроме правды.
Его дом был белый, большой. Прихожая, кухня и, кажется, еще пара комнат. В кухне у окна был круглый стол, а в начале кухни слева – большая русская печь. Я любила на нее забираться, там было удобно и уютно лежать под горой одеял.
Мне было года четыре, но тот день я хорошо помню. Я не знаю, куда подевалась тогда мама, но мы с ним были дома одни. Я лежала на печке, рядом с ней стоял умывальник, а в нем ведро, куда стекала вся грязная вода.
– Иди сюда.
Я спустилась, раз старший велит.
В комнате повисла тишина, странная, густая. В воздухе было что-то неправильное, что-то, что я не понимала,