– Можно вопрос? – подал голос ДЖЕДО.
– Спрашивай.
– Ближе, чем мы подошли к Земле?
– Ближе, и намного. Думаю, где-нибудь за орбитой Цейсана.
– Очень рискованно. Малейшая ошибка, и дело может кончиться катастрофой, при которой погибнут все.
– Значит, ошибаться нельзя, – сказал я. – Как сапёрам. Продолжаем. Итого: четырнадцать суток. Берём пятнадцать, потому что мне ещё нужно время, чтобы проложить маршрут. Как уже сказал Берриз Леко, я приличный навигатор, но давненько не тренировался. Плюс сутки запаса на случай непредвиденных ситуаций, которые по закону подлости, как говорит мой папа, всегда случаются в самый неподходящий момент. Уже шестнадцать. Совсем впритык. А ещё нужно время, чтобы похоронить мёртвых.
– Зачем? – удивился Сернан. – Ах да, прости, не сообразил сразу. Анабиозные камеры, да?
– Да, – сказал я. – Их всего пятнадцать. Четырнадцать по количеству членов экипажа и экспедиции и одна запасная. Все четырнадцать сейчас заняты, а нам нужно три свободных.
– Осталось уговорить Землю, – сказал Юджин, заглядывая в пустую чашку. – Кстати, я бы не отказался ещё от чашечки этого напитка. Действительно, бодрит.
– Уговорить? – переспросил я. – ДЖЕДО, ты слышал? Ещё по чашке драво всем нам.
– Сейчас принесу, – сказал ИИ.
– Ну да, – Сернан откинулся в кресле, соединил перед собой пальцы рук. – Не знаю, как ваше руководство, а моё, уверен, будет упираться.
– Речь о живых людях, Юджин, – напомнил Валерий Фёдорович.
– Меня-то уговаривать не надо, – сказал американец. – Не хуже вас понимаю. Но руководство НАСА, бывает слишком, как бы это сказать…
– Бесчеловечным? – подсказал я.
– Острожным, – дипломатично поправил Юджин. – Они не являются бесчеловечными, – Сернан явно волновался, хотя старался и не показывать вида. – Они являются… э-э… рациональными. Для них жизни гарадцев… – он щёлкнул пальцами, подыскивая слово, – abstract concept.
– Отвлечённое понятие, – перевёл Быковский.
– Да! А вот наши с вами жизни – нет. Они могут не согласиться рисковать нашими жизнями ради спасения жизни гарадцев.
– Это понятно, – сказал я. – Непонятно другое. Зачем нам их согласие?
– Ну как же, – мне показалось, что Сернан даже слегка растерялся. – Разве мы не должны подчиняться приказам?
– Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону, – процитировал я. – А Первый закон, напоминаю, гласит, что робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
– Мы не роботы, – сказал Сернан.
– Именно, – сказал Быковский. – У нас есть свобода выбора. Которая, в свою очередь, определяется нравственным законом внутри нас, говоря словами Канта.
– Который, в свою очередь,