Столкновения с Длинным и его компанией, разумеется, избежать не удалось.
Дело было на школьном дворе во время большой перемены. Я стоял, ловя лицом тёплые солнечные лучи и сетуя про себя, что осень в Москве наступает гораздо раньше, чем в Кушке.
Длинный (я уже знал, что зовут его Валентин) с тремя подпевалами ошивался неподалёку. Мне даже ауры этих четверых не нужно было разглядывать, чтобы понять их намерения – ищут жертву.
Во дворе было полно школьников.
Стайка девчонок лет одиннадцати-двенадцати играла в «классики», расчертив их мелом на асфальте. Несколько парней из девятых и десятых классов, отойдя подальше, за угол школы, курили. Мелкотня носилась в догонялки. Кто-то читал учебник. Кто-то книгу. Несколько раз я поймал на себе заинтересованные взгляды девчонок и оценивающие пацанов. Однако никто к новенькому не подходил, а моя единственная знакомая – Таня Калинина осталась в классе, учить домашку к очередному уроку, видать, накануне совсем не до этого было.
– А ну стой, очкарик! – услышал я чуть гнусавый голос Длинного (почему они все гнусавят, специально, чтобы противнее было?).
Жертва – белобрысый пацан лет десяти-одиннадцати, в серой школьной форме и очках с толстыми стёклами покорно замер. Я видел, как он хотел незаметно проскользнуть за спинами неприятной компашки, но один из подпевал Длинного заметил маневр и толкнул солиста в бок.
– Иди сюда.
Пацан сделал два шага к своему мучителю и остановился. Даже не думал, что это меня так заденет, но прямо по сердцу резануло, когда я увидел, как за стёклами его очков блестят слёзы.
– Мамка денег сегодня дала? – продолжал Длинный.
– Дала, – шёпотом ответил малёк.
– Сколько?
– Гривенник… – ещё тише.
– Тебя мамка не учила, что врать старшим нехорошо?
Подпевалы заржали. Длинный самодовольно ухмыльнулся. Мне это всё надоело.
Незаметно для всех я очутился за спиной Длинного (он и впрямь был длинный, выше меня на полголовы) похлопал его по плечу:
– Отцепись от малька, Длинный.
– Чего? – Валентин повернулся ко мне. – А, новенький. Стой, где стоял, новенький. Целее будешь.
– Тебя как зовут, малёк? – спросил я у белобрысого мальчишки.
– Дима, – ответил тот тихо. – Дима Малышев.
– Ты в школу шёл, в класс?
– Да.
– Вот и иди.
Он неуверенно посмотрел на меня, перевёл взгляд на Длинного.
– Иди, иди, – сказал я ласково. – Я разрешаю. И не бойся, никто тебя больше не тронет.
– Вот так хочешь? – вкрадчиво осведомился Длинный.
Видя, что внимание его врага переключилось на меня, Дима тихонько попятился. Но, молодец, не убежал, остановился чуть в стороне, наблюдая за развитием событий.
– Ага, – сказал я. – Вот так.
– Тогда с тебя рубль. Этот малёк мне рубль должен. Теперь его долг на тебя перешёл.
– Ру-убль? – протянул я.
– Ага.
– Завтра, – сказал я. – Или послезавтра. Спросишь у Пушкина