Белой чайкой за белым окном.
Но всё тянет и тянет дорога,
Словно долгое утро на свет.
И посылкой неспешной от Бога —
Запоздалый мой Ветхий завет.
Засветилась прошедшая юность,
Век двадцатый мелькнул за окном,
И моё Комарово вернулось
Тёплой чайкой, неспешным дождём.
«Так легка Соломонова мудрость…»
Так легка Соломонова мудрость,
Гордый сан от невзгод и потерь.
Приезжай в комаровское утро,
Там, где настежь распахнута дверь.
«На Смольном храме пятерня крестов…»
На Смольном храме пятерня крестов.
И загорится предзакатный вечер,
И крылья разбежавшихся мостов,
Как ангелы, торопятся на встречу.
И снова храм. И день идёт к концу.
Каналов ближних не смолкает ропот
И этот вечер, что тебе к лицу,
Пытается перешагнуть до срока.
«Во мне всегда присутствие дождя…»
Во мне всегда присутствие дождя:
Он с облаком меня соединяет,
И у окошка каждый день встречает,
И провожает на исходе дня.
Он обгоняет музыку порой,
Выпытывая тихие аккорды;
Он повторяет позабытый город,
Играя с повзрослевшей детворой.
Он тайною присутствует во мне.
На запоздалой Выборгской дороге
Покажется необычайно строгим,
Оставив расписанье на стене.
Приду потом, когда пойму тебя.
Я устаю над облаком кружиться.
Во мне всегда присутствие дождя —
Уже звучит и снова повторится…
«Я знал, что что-то в нас произойдёт…»
Я знал, что что-то в нас произойдёт,
И ты меня окликнешь на перроне;
Вот лестница – ступенек ровный счёт,
И ты, замысловатая, на троне.
Я время незаметно торопил,
Но дни так быстро значились годами;
Осенний вечер за окошком плыл,
Весна не уходила вечерами.
Я думал, сомневаясь и виня,
Испытывая истину на прочность;
Всё путал день с непроходящей ночью
И торопился на исходе дня.
Я шёл к тебе, терзая мыслью лоб,
Всё было проще, яростней, весомей;
И радости нечаянный озноб
Лежал на койке в запоздалой коме.
Поторопись, откликнись, оглянись,
Услышь моё растерянное эго.
И возле нерастаявшего снега
На тихие минуты задержись.
«Повторись. Стынет полночь и ветер…»
Повторись. Стынет полночь и ветер.
И тревожная чайка как перст.
Май прохожих своих заприметил,
Что уходят с насиженных мест.
Повторись! Ничего, что не завтра.
Я зажмурюсь, и время пройдёт.
Будет пшённая каша на завтрак
И безумная встреча на взлёт.
Повторись на мольберте, бумаге,
В тишине, посреди облаков,
На равнине,