– Ну, мы-то завтра с утречка пораньше уйдем, – сказал Рух. – Вы с нами, надеюсь?
– И бросить все? – удивился граф. – Нет, я, пожалуй, останусь, не по чину мне улепетывать от своры грязных бунтовщиков. Четыре войны прошел, полтора десятка баталий, во мне полфунта свинца, и я никогда не показывал спину. Неужели теперь побегу?
– Я бы сбежал, – признался Бучила. – Имение можно отстроить, а вот людей не вернешь.
– Я не такой дурак, каким кажусь, – откликнулся Нальянов. – Ты, Заступа, видел мое обиталище. Настоящая крепость, нахрапом не взять, семнадцать человек гарнизона, все стреляные воробьи как на подбор, лично натаскивал, и пороха с провиантом на три года запасено. Есть три года у бунтарей?
– Это вряд ли, – согласился Рух. Графский особняк и правда, при всей своей вычурной красоте, в безопасности не уступал иному старому замку. Окна первого этажа, и без того прикрываемые тяжелыми ставнями, нынче заложили кирпичом, двери усилили железом, а у каждого окна на втором этаже разложили самострелы, пистоли, мушкеты, сабли, порох, пули и груды булыжников. Нальянов приготовился к осаде по всем правилам военного искусства. Бодрым наскоком Воронковку не взять.
– Вот и я думаю, нет, – кивнул граф. – Даже если этого отребья привалит тысячи две, попробуют сунуться – кровью умоются. Время их поджимает, на то и расчет. Конюшню с амбарами жалко, конечно, и сад. Да ничего, небольшая цена. Глядишь, и Нелюдову легче будет, ежели бунтари задержатся здесь. Нынче счет на дни пойдет, потом на часы. Нам главное продержаться, а там армия подойдет.
– Знать бы, сколько надо держаться, – посетовал Рух. – Вам легче, спору нет, вы человек военный, смекаете, что тут к чему. И в себе уверены. А в селе, вижу наперед, получится первостатейный бардак. Народищу полно, а умеющих держать оружие раз-два и обчелся. И толкового командира нет. Хорошо, если удастся на стенах пересидеть, а приступ начнется, неизвестно куда кривая нас заведет. Нам бы вас в главнокомандующие. Подумайте, граф.
– И думать нечего, – возразил Нальянов. – Справитесь. Вам деваться некуда. Да и Якунин человек надежный и твердый, организует оборону, как нужно. И ты поможешь ему.
– Фрол-то? – фыркнул Бучила. – Ну, я не знаю. Последний раз видел его, так по селу бегал с выпученными глазами, чепуховину всякую нес. А у самого поджилки дрожат.
– Только дураки не боятся, – ответил граф. – Фрол от неизвестности сам не в себе. И еще ответственность давит его. Шутка ли, целое село и тыщи людей. Ничего, бунтари подойдут, он успокоится, помяни мое слово, станет не до беганья и чепухи.
– Надеюсь, что так, да только… – Рух внезапно затих.
– Ты чего? – напрягся граф.
– Люди в лесу, – отозвался Бучила. В ночном серо-синем