Целью исследования «Священной Истории» и должен стать этот, как может показаться людям, ну, совсем малозначительный вопрос: «Бог хочет, чтобы люди познали истину и ею спаслись» Ин 8:32. 1 Тим 2:2—4.
Нас приучили к мысли, что библейское познание – это что-то мистическое, необъяснимое, находящееся в сфере возвышенно-экзальтированной чувственности, за пределами разумности. Призыв апостола Павла «познать Господа нашего Иисуса Христа», обращённый к его ученикам, мир понял схоластически, крайне примитивно, условно и абстрактно. Якобы познание выражается в усердном следованиии традиции, в дисциплинированном соблюдении конфессиональной обрядности и глубокой сердечности чувства без малейшего намёка на разумное решение проблемы. Разумеется, что это не так. Не о таком познании ведёт речь тот, к которому был обращён «голос с неба». Он утверждал, что того Бога, которого проповедовал он, надо иметь в разуме. Рим 1:28.
В чём же заключается суть библейской истины? По всей видимости, для таких людей, каким был И. Христос, а затем его известные и не известные нам апостолы, она имела большое значение, которое, не взирая на историческую её востребованность, или не востребованность, осталось неизменным до наших с тобой, любезный читатель, дней.
Некоторые люди навязали обществу мысль о том, что верующий обязан отказаться от всякого рода критических размышлений о своём вероисповедном кодексе чести. Научный скепсис в данном случае неприемлем. На такой позиции стоят, например, атеистически настроенные экзистенциалисты: «Христианство не является делом познания…. Вера не терпит доказательств. Она должна рассматривать его как своего врага. Вера – не умозаключение, а решение, исключающее всякое сомнение…. Человечеству, помешавшемуся на идее разумного понимания (веры), следовало бы ежедневно, вставши ото сна, повторять слова Тертуллиана: „верю, потому что абсурдно“».9
Похожую позицию по отношению к библейским текстам разделяют многие современные светские аналитики Библии. Но только они говорят чуть иначе: Библия – сборник религиозной литературы, а значит, глупо искать в ней для учёного ума что-то ценное, какой-то там мудрости, о которой Павел пишет: «Тайную, сокровенную мудрость мы проповедуем между совершенными». И эта мудрость не имеет ничего общего с той, которую навязывали обществу «власти века сего преходящего». 1Кор 2:1—9.
В чём заключалось совершенство мудрости, кто