Я нерешительно улыбаюсь:
– Да, и я тоже, Коннор.
Я произношу его имя, и это ощущается так правильно, словно недостающий кусочек пазла наконец встал на место.
Хэдли берет меня за руку, и мы с ней идем к нашему разваливающемуся дому. Коннор стоит и смотрит нам вслед.
Интересно, заметил ли он то, что я пыталась игнорировать последние семь лет: у Хэдли его глаза.
– Она не сломана, но есть вывих, – говорит доктор Лэнгфорд, осматривая руку Хэдли. – Уже второй за последние два месяца.
– Да, она… она такая непоседа, все бегает и лазает везде. На месте не сидит совсем.
Доктор Лэнгфорд соглашается:
– У меня был такой же малыш. Вечно в синяках да царапинах. Вы еще и на ферме живете. Там всякое возможно, да?
Я киваю.
Терпеть не могу ложь. Терпеть не могу все происходящее, но мне так страшно.
В том, что Хэдли неугомонная обезьянка, есть доля правды, но я не всегда дома и не могу знать, что там происходит в мое отсутствие. Она клянется, что упала, и я никогда не видела, чтобы Кевин применял к ней физическую силу, но я ему не доверяю. Откуда мне знать, что мужчина, способный обрушить гнев на жену, не может сделать того же в отношении ребенка?
Если бы мне было куда податься, я бы сразу ушла от него. Но мои родители погибли за неделю до нашей свадьбы, и у меня не осталось ни денег, ни помощи, ни семьи, которая могла бы принять нас с дочкой.
Если я хочу уйти от него, у меня должен быть четкий план. В том числе поэтому я пошла работать учительницей.
– Вот и все, – сообщает доктор Лэнгфорд, – теперь тебе нужно быть осторожнее и не лазить никуда, пока рука не заживет.
Хэдли улыбается:
– Не буду. У меня появился новый друг.
– Друг?
– Его зовут Коннор. Он владеет фермой по соседству.
Врач вытаращивает на нее глаза:
– Коннор Эрроуд?
– Он сказал, что служил на флоте и был полицейским, – пожимает плечами Хэдли. – Он держал меня одной рукой.
– Я давно знаю Эрроудов. Они хорошие ребята, хотя после смерти матери им пришлось нелегко.
Конечно же! Он один из Эрроудов. Мне и в голову это не приходило, даже когда выяснилось, что он с соседней фермы. Я живу здесь уже восемь лет и слышала про братьев Эрроуд лишь раз: тогда мне сказали, что они уже лет десять не показывались в наших краях.
– Как давно это произошло? – спрашиваю я.
Доктор Лэнгфорд поднимает взгляд, кажется раздумывая над ответом.
– Когда Коннору было около восьми. Это было ужасно: рак так быстро забрал ее. Должно быть, теперь они вернулись из-за смерти отца.
– Да, жаль, что я пропустила похороны.
– Я тоже там не присутствовал, – признается доктор, – но я и не был большим фанатом старика. После смерти жены он сильно изменился. Видимо, ребята приехали похоронить его и продать ферму.
– Продать?
Доктор Лэнгфорд пожимает плечами, а затем начинает делать Хэдли перевязку.
– Понятное дело, что надолго они здесь не останутся, даже несмотря на то, что их отца больше нет, – он бросает на меня