Она снова вышла в коридор, дошла до пачки старых газет, вытащила одну и постелила на стул.
«Так гораздо лучше. А то что я как лошадь в стойле. Тут дети, а я грязь развожу», – подумала Таня и увлеченно начала красить стену.
Мыслями Таня была уже на завтрашней демонстрации. Представляла себе море народа на улицах, веселый смех подружек, последующую прогулку в Сокольниках.
Из размышлений Таню выдернул голос Артюхова, пришедшего проверять работу девушек.
– Таня, – начал он необычно тихим голосом, – ты головой думаешь, когда на стул забираешься? Ты на чем стоишь?
– На газете, Петр Василич!
– На газете? Ебенамать, на газете она стоит! А на этой самой газете кто отпечатан?!
Таня опустила глаза. Она стояла прямо на передовице «Правды» с портретом товарища Сталина и его обращением к трудящимся.
– Ой!..
– В жопе гной, дура итиеемать! А ну слазь быстро! Ты понимаешь, что ты щас наделала?!
Таня спрыгнула со стула, подняла газету и стала лихорадочно отряхивать лицо вождя, но предательский след сапога с его лица не хотел исчезать. – Что ж делать-то теперь, Петр Василич, что ж делать-то, я ж не думала, я ж не хотела…
– Давай сюда газету, дура! Бери новую и продолжай. А эту я заберу от греха. – Артюхов взял из ее рук «Правду», сложил и убрал во внутренний карман пиджака.
– Чо стоишь, как столб? Бери новую, да продолжай красить. Только смотри, чтоб без портрета, а то на Трумана встанешь, так мировой скандал будет. – Артюхов направился к двери, у порога обернулся и сказал оторопевшей Тане: – Дура ты, Тяжлова, ой дура, тудыть твою… – Он улыбнулся и вышел.
До окончания субботника Таня работала как с мешком на плечах. Вот если бы не Артюхов, думала она, точно бы конец мне. Это ж надо, на портрет Сталина встать! Воистину дура.
Таня как под наркозом докрасила стену, спустилась вниз и села на скамейку. Субботник закончился, и Артюхов давал указания по поводу завтрашней демонстрации. Что он говорил, она не слышала, потому как была оглушена своими мыслями. Увидев, что все начали расходиться, она тоже встала и пошла.
Всю дорогу до дома, в автобусе, она размышляла о том, как в понедельник придет к Артюхову и скажет ему слова благодарности.
– Вот золотой человек. Как отец родной. Другой бы на его месте… а он!
Подъехав к своей остановке, Таня уже почти успокоилась и, выйдя из автобуса, решила зайти в магазин. Не спеша она направилась во двор, чтобы взять дома деньги.
Во дворе пацаны облепили какую-то красивую черную машину, и приставали к водителю с вопросами. Водитель что-то устало вещал им про войну.
Когда Таня поравнялась с ними, из машины вышел молодой человек в сером костюме и направился к ней.
– Гражданка Тяжлова?
– Да…
– Вам необходимо с нами проехать.
– Куда? Зачем?
– Вам